В мешке оказалась затхлая мука. Кувшин был пуст.
Тата взяла пригоршню, попробовала и отплюнула.
— Тьфу! Гадость!
— Хорошее-то, поди, спрятал, — проворчал Прохор.
Они обшарили все вокруг, но ничего больше не нашли и стали осматривать пещеру.
Скоро добрались до прохода, из которого недавно бежали, услышав грохот обвала, и снова вошли в туннель.
Медленно спускаясь навстречу неведомому, они часто останавливались и прислушивались. В их воображении возникали картины одна другой страшнее. Тата шла рядом с Алексеем, держась за его крепкую руку. Это ее несколько успокаивало.
Спуск становился все более пологим, свод приподнялся, и Прохор смог выпрямиться во весь рост. Туннель расширился. Впереди был второй грот.
Алексей прошептал:
— Стойте здесь. — А сам шагнул вперед. Он подозревал, что в гроте их может ожидать опасность, и не хотел подвергать всех риску.
— Не спеши! — удержал его Прохор.
Парни осторожно приблизились к входу и тщательно обшарили лучами фонариков каждую щель, каждый выступ в пределах видимости. Ничего подозрительного не было заметно. Тогда Прохор отстранил Алексея и быстро вошел в грот.
— Идите, никого нет!
— Что же это ты? Меня задерживаешь, а сам лезешь напропалую, — укорил его Алексей.
— Все равно кому-то первым выходить из туннеля, — заметил сибиряк. — Моя башка, однако, крепче твоей. Да и силенкой бог не обидел. Если кто нападет, мне сподручнее с ним управиться.
Освещая путь фонариками, они направились дальше.
В мечущихся световых кругах искрились вкрапленные в породу кристаллы. Изредка на стенах грота встречались изображения людей, животных и непонятные знаки. В другое время эфовцы никогда бы не прошли мимо этих памятников древней культуры, но сейчас нельзя было задерживаться. У них не было пищи и воды.
Грот окончился вырубленной в стене высокой аркой. Две колонны поддерживали узорный, словно сотканный из каменных кружев, свод. Тонкая работа изумляла своим изяществом.
Друзья остановились, с восхищением рассматривая уникальное сооружение. Потом прошли под арку и попали в небольшую пещеру.
— Ай! — вскрикнула Тата и метнулась к Алексею.
Лучи фонарей осветили разинутую пасть фантастического чудовища. На трехметровой высоте из стены выдавалась большая часть черепа гигантского ящера. Вставленные в глазницы красные кристаллы отсвечивали кровавым блеском. Острые, как кинжалы, клыки поражали своими размерами. Ниже черепа, от стены к полу вытянулись две окаменевшие лапы скелета. Кривыми полуметровыми когтями они обхватили что-то круглое.
— Могила Великого Дракона! — с дрожью в голосе проговорила Тата.
Убедившись, что ничего угрожающего нет, Прохор с профессиональным интересом охотника потрогал кости. Алексей, опустившись на колени, осторожно высвободил из когтей чудовища грубо слепленный из глины шар размером с человеческую голову.
— Что это? — заинтересовалась Тата.
— Кто знает? Какая-нибудь древняя святыня, — предположил Алексей.
Прохор прикинул шар на руке:
— Тяжеловат. Однако внутри что-то есть.
В этот момент в углу пещеры раздался уже знакомый звук. Низкий, похожий на стон, прокатился он по гроту и, перекликаясь отзвуками эха, замер в отдалении.
У друзей мороз по коже пошел.
— Да что за чертовщина! — ругнулся сибиряк, направляя луч фонарика в угол.
Там чернела большая круглая нора. Из нее все еще доносилось чуть слышное завыванье.
Прохор сбросил ковбойку, уложил в нее шар и завязал рукавами.
— Потом его посмотрим, а сейчас надо выбираться, пока не поздно, решительно заявил он.
Эфовцы тщательно обыскали пещеру и убедились, что дальше пути нет.
— Куда же теперь пойдём? — упавшим голосом спросила Тата.
Все понимали: единственный выход отсюда через нору. От одной такой мысли становилось не по себе, но выбора не было.
— Полезем, — решил Алексей.
Подойдя к отверстию, он опустился на четвереньки и скрылся в норе. Тата тряхнула головой и, закусив губу, полезла за ним. Следом, волоча позади себя ковбойку с шаром, протискался в нору и Прохор.
Проход местами суживался настолько, что приходилось ползти на животе, а кое-где расширялся и образовывал пустоты, позволявшие выпрямиться во весь рост.
Друзья долго пробирались через подземный лабиринт трещин и щелей.
В конце концов, измученные, исцарапанные об острые выступы, они выбрались в следующий зал и с наслаждением вздохнули. Воздух показался им удивительно свежим. Этот грот был настолько завален каменными обломками, что требовалось прямо-таки акробатическое искусство, чтобы пробраться через их нагромождения.
Они с трудом выкарабкались на верхушку завала и присели.
— Сейчас бы кусочек сухарика, — жалобно пролепетала Тата.
— И глоток воды, — добавил Алексей.
Прохор пошарил по карманам, но, не найдя ничего съестного, огорченно вздохнул.
— Я, однако, съел бы и ту фалангу, что на меня прыгнула, — нашел он в себе силы пошутить, но мрачный юмор остался без ответа. Его друзья настолько измучились, что им было не до шуток.
— Нужно хоть немного вздремнуть, уже три часа ночи, — вяло проговорил Алексей.
Все трое немедля растянулись на скальной площадке. Прохор тут же захрапел. Алексей пододвинулся к Тате и, осторожно приподняв ее голову, подложил свою руку. «Все же лучше, чем на камне», — подумал он.
Проснулись они от необычных звуков. Окружающие скалы и весь воздух пещеры, казалось, вибрировали и гудели. Низкий звук то усиливался, то затихал и на каком-то тяжелом вздохе оборвался. Наступила тишина.
Изумленные и перепуганные непонятным явлением, эфовцы огляделись и заметили смутные очертания скальных нагромождений — откуда-то проникал свет.
Они посмотрели вверх.
Высокий, как у готического храма, свод грота рассекала трещина. В ней виднелось голубое небо.
— Эх, если бы кто оттуда веревку подал, век бы его благодарил, — вздохнул Прохор.
По гроту пронеслось легкое дуновение и снова раздался гул.
— Так вот в чем дело! — понял Алексей происхождение звука. — Это в трещине воет ветер, как в трубе, а в тех пещерах мы слышали отголоски.
— Здесь сквозняк! — обрадовалась Тата. — Нужно найти, откуда тянет воздух.
Повеселевшие, они принялись обшаривать пещеру и скоро нашли проход. Он чернел в стене на высоте метров трех от пола.
— Полезай, — сказал Алексей и с трудом подсадил тяжелого сибиряка. Тот подтянулся и вылез на небольшую площадку.
— Тяга есть?
— Есть! Передавай Тату и шар.
Вытащив наверх девушку, Прохор протянул Алексею руку и легко поднял его на площадку.
Петляя, узкий проход вел на подъем. Где на четвереньках, где ползком друзья пробирались по извилистому туннелю.
Труднее всех приходилось Прохору. Широкоплечий сибиряк с трудом протискивался там, где Алексей, а в особенности Тата, проползали совершенно свободно. Пути, казалось, не будет конца. Они все чаще и чаще останавливались и отдыхали лежа. Потом снова упорно ползли, разрывая в клочья одежду, уже не обращая внимания на ушибы и ссадины.
Наконец, Алексей протиснулся под нависшим каменным выступом и увидел свет.
Перед ним был длинный прямой коридор, выводящий наружу.
— Вышли! — обрадовался он, выпрямляясь во весь рост, и вскрикнул. Все мускулы болели, словно его беспощадно избили, ноги тряслись, икры сводило судорогами. Состояние Прохора и Таты было не лучше, но желание скорее выбраться из этой каменной могилы было так непреодолимо, что они тут же бросились к выходу.
Коридор окончился маленькой площадкой на скальной стене обрыва плоскогорья. Отсюда до подножия было не менее двадцати метров головоломного, почти отвесного спуска.
С площадки открывался живописный вид на залитую полуденным солнцем пустыню и причудливые, изглоданные ветрами тысячелетий скалы. Невдалеке, подбирая колючку, бродили их верблюды.
Попав из вечного мрака подземелья в океан света и тепла, эфовцы долго сидели отдыхая. Немного придя в себя, Тата взглянула на товарищей.