— Это их уже не спасет. Слабые двигатели не осилят огромного притяжения, словно приговор, прозвучали слова Эона.
— Наш долг — сделать все возможное, — сурово проговорил Никрим.
Друзья бросились к Аоле.
— Надо что-то придумать! Пока есть время, — горячо заговорил Игорь.
Аола молча подняла на него потемневшие, полные слез глаза. Все было понятно без слов.
— Каждому занять свое место! Начнем разгон, — предупредил Никрим.
Взревели двигатели. Нарастающая перегрузка втиснула всех в кресла. Аола включила автомат передачи. Сигналы, предупреждающие об опасности, понеслись в эфир. Периодически меняя частоту, она прослушивала космос. Неужели не отзовутся? Но ответа не было.
Световая отметка все больше и больше смещалась от центра экрана к его краю. Пиратский звездолет быстро падал в середину Черного Провала, где за облаком космической пыли притаилась маленькая, но невероятно плотная, погасшая звезда.
Внимательно следя за приборами, Никрим отрегулировал ускорение так, чтобы не допустить опасной перегрузки. Стало немного легче. Организм постепенно привык к хотя и повышенной, но установившейся тяжести. Уже без всякой надежды на ответ Аола все еще продолжала вызывать обреченный космический корабль. Было ясно, что никакая сила теперь не в состоянии его спасти.
Как загипнотизированные смотрели друзья на яркую зеленоватую точку звездолет, которому вскоре суждено погибнуть. Удар о поверхность Черного карлика превратит его в газ, разнесет на атомы. А ведь там товарищи: Леша, Тата, Эрей! Подозревают ли они, что жить им осталось совсем немного?.. Как ужасно ждать неминуемую гибель друзей, сознавая, что ничем не можешь им помочь! А световая отметка неумолимо ползла по эллиптической кривой к обрезу экрана.
— Мы продолжаем падать на остывшую звезду. Нужно увеличить разгон, послышалось из динамика. В голосе Эона звучала скрытая тревога.
Теперь та же участь стала грозить и им. Кто знает, осилят ли двигатели чудовищное притяжение? Выдержат ли организмы огромную перегрузку?
— Будем увеличивать разгон, — ответил Никрим. Игорь услыхал, как он про себя добавил: — Если только это поможет.
Резкий толчок потряс звездолет — вступили в работу дополнительные двигатели. Игорю показалось, что он расплющивается. Невидимый, кошмарный фантом давил на него с непреодолимой силой. Сердце из последних сил судорожными толчками проталкивало по немеющему телу тяжелую, как ртуть, кровь. В ушах зашумело. Как сквозь туман он увидел, что зеленоватая звездочка подошла к самому обрезу экрана. «Наверно, вместе будем падать», — подумал он и потерял сознание.
Глава 29. Под властью порожденных тьмой
Алексей глубоко вздохнул и почувствовал, что оживает. С усилием поднял веки. Тусклый свет показался ослепительным, пришлось на время зажмуриться. В памяти всплыли последние события. Вернулось тревожное щемящее чувство. Куда их везут? Что теперь будет?
Он с трудом приподнялся. В висках застучало. До чего же сильно трещит голова! В полете с Аолой таких явлений испытывать не приходилось, а здесь слабость, тошнота, головная боль… Да ведь мы не летим, догадался он, чувствуя заметную тяжесть. Наверное, уже приземлились, то есть припланетились. Интересно, где же?
— Леша, я совсем больная, — раздался слабый голос Таты.
— Я тоже, — ответил Алексей, помогая ей сесть.
— Проглотите это, — сказал Эрей и дал им две таблетки.
Алексей и Тата приняли их и легли на маты. Скоро болезненные явления прекратились. Вместе с нормальным самочувствием к Алексею вернулась присущая ему энергичность. Теперь он был готов встретить любые неожиданности. Тата тоже повеселела и начала приводить в порядок свою прическу.
— Куда-то прибыли, — проговорила она, закалывая волосы.
— Полет закончился недавно. Сознание вернулось ко мне во время посадки, сказал Эрей.
— Лоны так нас и не выручили. Наверно, не смогли догнать, — предположила Тата.
Эрей сделал отрицательный жест:
— Такие звездолеты, как этот, не могут состязаться с нашими, развивающими околосветовую скорость.
— Уверен ли ты, что лоны получили сообщение? — спросил Алексей.
— Вполне. Я передал его на частоте работы информаторов, оставленных нашими звездолетами разведки на некоторых планетах. За этими информаторами постоянно следят операторы Центра.
— В чем же дело?
Со стороны двери донесся шорох.
— О нас вспомнили, — вполголоса сказал Алексей.
Он не ошибся. Дверь отворилась, в помещение вошел Чон Щегрен. На нем был космический скафандр, лицевое стекло шлема поднято. Коротким взмахом левой руки он приветствовал пленников, а потом справился об их самочувствии. Алексей и Тата с удивлением заметили, что они понимают его речь.
— Отвечайте! Вы теперь можете с нами разговаривать. Во время длительного сна автоматы речи научили вас языку Великих Крумов, — проскрипел Чон Щегрен.
— Спе-ерв-ва, — выворачивая язык и напрягая гортань, попыталась заговорить Тата.
— Плохо? — пришел ей на помощь Чон Щегрен.
Тата утвердительно закивала головой. Человеческие органы речи не желали издавать такие звуки.
На лице улла появилась гримаса наподобие улыбки.
— Это скоро пройдет, — сказал он.
— У-уж-же… прош-шло… — едва выговорил Алексей. — Вот мерзкий язык! Аж в горле першит.
— Вам обоим, — Чон Щегрен указал своей трехпалой рукой на Алексея, а потом на Тату, — нужно отработать речь. Говорите как можно больше. Этот язык единственный, на котором объясняются в планетной системе звезды Ра-Ксарат.
Глаза Алексея блеснули.
— Эт-то при-ик-каз?
— Это совет. Вы скоро убедитесь, как он вам пригодится. А теперь надевайте шлемы и выходите за мной. Здесь, на спутнике планеты Кру-Ур, нет атмосферы.
Бурая равнина. Непривычно близкий горизонт. На черном звездном небе огромный полумесяц, озаренный неярким светом далекого рубинового солнца. Это она, Кру-Ур, планета загадочных крумов. Ровный жемчужно-розовый фон. Ни одного пятна, никакого намека на разрывы в мощной облачности, надежно скрывающей ее от посторонних глаз. Осматриваясь, Алексей заметил, что Эрей внимательно глядит на звездолет.
— В чем дело? — спросил он молодого лона.
— Разве не замечаешь? Куда-то девалась вторая половина космического корабля.
— Да-а, — удивленно протянул Алексей.
Он вспомнил, что звездолет был похож на две скрепленные ракеты. Действительно, где же одна из них?
— Наверно, вторая половина была чем-то вроде цистерны, и ее сбросили, когда израсходовали горючее.
— Не похоже.
— Здесь разговаривают только на языке Великих Крумов, — раздался резкий окрик Чона Щегрена.
— Где часть вашего звездолета? — спросил Эрей.
Из горла улла вырвались звуки, похожие на булькающие смешки.
— Попробуй догадайся сам, ты Понимающий Всех! Что подсказывает тебе твой развитый ум?
— Я думаю — половина звездолета использована не для хорошего дела.
Чон Щегрен вскинул глаза и встретился с пристальным взглядом Эрея. Недолго длилась эта безмолвная дуэль, улл отвел взгляд и с вызовом бросил:
— Смотря для кого!
— И для тебя тоже, — не повышая голоса, предупредил Эрей.
Чон Щегрен заметно смешался, но быстро обрел свой прежний высокомерный тон.
— Идите за мной! Я проведу вас туда, где вы будете ожидать вызова к Великим Крумам, — сказал он, направляясь к виднеющимся невдалеке сооружениям.
Гладкая широкая дорога, проложенная по равнине, покрытой тонкой, как пудра, бурой пылью, вела от площади космодрома к скрытому в недрах спутника городу. Отталкиваясь одними носками, Эрей и Алексей с Татой почти без усилий шли за размашисто шагающим уллом. Около входного сооружения Чон Щегрен остановился. В больших герметических воротах распахнулась дверца, и все четверо вступили в подпочвенный город.
Небольшая квадратная комната, тусклый красноватый свет, раздражающий грохот проносящихся за стеной грузовых составов. И так все время, которое тянется мучительно долго, бесконечно.