– Вы с-сказали, что м-мыши – наши главные враги, – заикаясь, произношу я.
– Правильно, – удовлетворенно кивает Марина Сергеевна, – и что мы будем с ними делать?
– Т-травить? – неуверенно предполагаю я.
Остальные сотрудники фабрики сочувственно качают головами, словно я сморозила какую-то глупость и сейчас наступит ураган.
Тиранша медленно приближается ко мне, словно наслаждаясь страхом, который я испытываю от каждого ее шага.
– Неправильно, Олдырева. Отравы мало. Эти твари живучи и хитры. Могут сожрать все наши поставки. Мы поставим на них ловушки, чтобы все они передохли.
Интересно, а на нее можно какую-нибудь ловушку поставить?
– Что?!
– Что?! – на секунду я пугаюсь, что сказала это вслух. Но нет, все нормально, просто похоже, у ведьмы есть супер способность читать мысли.
Делаю пометку в голове, что в ее присутствии надо бы поосторожнее выбирать мысли. От греха подальше.
– Мы будем дежурить, – Марина Сергеевна проходится по рядам рабочих, словно генерал армии перед войной, – по очереди, смены будут оплачиваться, разумеется. Олдырева!
– Здесь! – я едва ли не отдаю ей честь, на столько глубоко сравнение проникло в мою голову.
– Какие у тебя сегодня планы на вечер?
– Как обычно, никаких, – выдаю я, и тут же жалею об этом. Тут и там раздаются смешки и покашливания молодых людей.
– Значит будешь дежурить сегодня, первая. Яковлев?
– Да? – самый симпатичный парень на нашей фабрике выступает вперед, и мое сердце начинает учащенно биться. Неужели нас поставят вместе?
– Встанешь в смену с Олдыревой сегодня.
Я ликую слишком рано, Андрей хмуро смотрит на меня и произносит:
– Не могу, Марина Сергеевна, сегодня пятница, у меня уже планы. Я лучше завтра, – он улыбается, смотря на Лену, симпатичную менеджера по продажам, – с Залесской.
– Встанешь завтра, но с Петровичем, – гаркает Марина Сергеевна, указывая на нашего усатого завхоза.
Теперь уже я едва сдерживаю смешок, глядя в разочарованное лицо Яковлева.
Дальше Марина Сергеевна быстро назначает пары, которые будут дежурить последующую неделю, пока к нам не приедут специалисты, занимающиеся дезинфекцией.
По итогу я понимаю, что осталась без партнера. Задавать ей вопросы страшно, но еще страшнее остаться на фабрике в ночь, в одиночку. Поэтому, превозмогая себя, и дождавшись, пока все разойдутся, я озвучиваю свой вопрос:
– Марина Сергеевна, вы мне так никого и не назначили в помощники.
– Назначила, – она не отрывает глаз от бланка, куда вносит данные, – себя.
Время, кажется, останавливается. Я таращусь на нее во все глаза, чтобы понять, что же пошло не так.
Точно. Я ведь не перекрестилась.
Ледяной ужас наполняет меня, когда она поднимает на меня глаза:
– Какие-то проблемы?
– Н-нет.
– Тогда марш работать!
**
Я не могу ни есть, не пить и, кажется, теряю от стресса до вечера несколько килограммов. Бухгалтерская отчетность давно мной забыта, я разрабатываю план побега.
В принципе, можно сказать, что на меня внезапно свалилась холера, ну или чума. А что? История знает случаи, когда именно мыши ее разносили. Или это были крысы?
Похоже, я тупею от недостатка глюкозы.
– Олдырева! – я вздрагиваю, когда Андрей Яковлев меня окликает. Он стоит в дверях и воровато оглядывается. – Удачи сегодня, – он понижает голос до шепота, указывая пальцем в сторону кабинета Марины Сергеевны, – с проклятой.
И громко ржа, уходит, шагая своей походкой «вразвалочку».
Да уж, похоже я была безумной, когда полагала, что он мне нравится. И тут же смотрю на часы, которые лежат на столе.
Черт! Черт! Черт!
Пока я носилась со своими страхами, время подошло к семи. Теперь Марина Сергеевна уже точно не сможет подыскать мне замену на ночное дежурство.
Врожденное чувство долга борется во мне со страхами. Ну и как прикажете поступить?
В конце концов, стрелка весов указывает на первое. Ну не могу я так халатно поступить со своей работой, и просто сбежать. Плюс ко всему, дополнительные деньги мне не помешают.
– Олдырева! – я привычно вздрагиваю от ее голоса, ударяясь головой об «потолок». – Шевелись, время обход делать.
**
Фабрика елочных игрушек, где я работаю, некогда была очень успешным предприятием, в советские времена. Старички, работающие тут, очень любят вспоминать о чудесных игрушках, которые выдувались здесь, а потом отправлялись в дома по всей России, чтобы приносить новогоднюю радость людям.
Со временем, когда китайское производство покорило рынок своими дешевизной и одноликостью, фабрика наша зачахла. Я, конечно, не застала тех самых «лучших времен», но с удовольствием слушала рассказы Петровича о том, как тут все было в устроено раньше, едва ли не до моего рождения.