Пустота. Пустота, как зияющая дыра. Стоило Эмме поднять голову как начинало болеть в груди. Было пусто и больно. Чем чаще, такие же, как и она, пытались вылезти из этого хаоса, тем сложнее им было. Брошенная ими же леска с наживкой, прочно удерживала сейчас всех в этом месте. Жизнь походила за сумасшедший забег – туда-сюда – из котла в котел. Горожане из последних сил искали уголок спокойствия, пропадали в социальных сетях, в алкоголе, марихуане, в толпе, в постоянно сменяющих друг друга людях. Они пытались прикрыть ноющую дыру и как-то себя успокоить.
Город напоминал огромную клетку в зоопарке. Одни привыкли жить по установленным правилам, и не думать. Жить, и гадить, где живешь, тоже привыкли. Для них эта огромная клетка была свободой. Они с радостью забывали человеческие ценности и следовали зову своей гнилой души. Другие сходили там с ума и поступали, так как поступали. Возможно, это теснота делала их такими. Возможно, они хотели свободы. Мало кто справлялся с таким ритмом и образом жизни. Горожане круглый год устраивали бессмысленные карнавалы, смотрины, корриды. Они желали зрелищ, по окончанию которых стремились только к удовлетворению своих животных потребностей. Эмма одевала свою лучшую броню, желая слиться с окружающими и не потерять себя. Но в какой-то момент она сдалась, у нее не было больше сил бежать столь бессмысленный марафон – она растеряла себя по дороге. Ей было больно от поступков других, но свои поступки ранили не меньше. Горечь от происходящего образовывала осадок, заполняя пустоту, которая поглощала своего хозяина без остатка.
Как это ни странно, Эмма с самого детства хотела жить в этом городе. Она грезила о нем, писала письма Санта-Клаусу. С седьмого класса она искала в нем университеты и видела себя сидящей в своем офисе на пятьдесят пятом этаже. Внешностью она была похожа на отца – со своими тонкими губами, густыми вьющимися каштановыми волосами, а характером на маму – наивную, вечно летающую в облаках.
По вечерам Эмма садилась на скамейку перед центральным зданием клиники и смотрела на город. Каждый раз, как только загорались огни ночного города, несбывшиеся надежды Эммы, живущие в ее сердце, разрывали ее душу, принося нестерпимую боль в груди.
Эпилог
Через пару лет после самоубийства Эммы, в клинике стали появляться серьезные люди в пиджаках и брюках. Они ходили со строгим видом и заходили в каждую палату. За ними по пятам следовали их помощники и с не менее серьезным видом записывали все, что творилось вокруг.
Через пару таких проверок, в клинику приехали корреспонденты и устроились прямо на лужайке перед центральным зданием. Спустя еще пару дней к ним присоединились члены партии «Свободные и Непохожие». Все они сидели и ждали, кто закрытия клиники, кто освобождения пациентов. Сами пациенты не знали, чего им ждать и терялись в догадках.
Одним субботним вечером Директор собрал всех в центральном зале и объявил, что с понедельника они могут быть свободны. Благодаря средствам, собранным им в помощь, государство предоставит каждому жильё и возможность устроиться на работу по специальности.
В мире, где ребята оказались после закрытия В.И.К., наконец-то можно было быть непохожим.
А началось все семь лет назад с подпольной партии «Свободные и непохожие». Сначала она проводила тайные встречи в заброшенных домах, на пустых и заброшенных участках. Через пару лет ее члены стали организовывать митинги с предъявлением требований. Благодаря социальным сетям и скоростному интернету многие соседние города присоединились к движению. Призывы партии были услышали и ее филиалы стали образовываться по всей стране. У партийных руководителей стали брать интервью и посвящать им целые блоги. Их приглашали на телешоу и предлагали открывать культурные мероприятия. У партии появилось много сопереживающих и со временем, появились даже те, кто готов был открыто пойти в бой ради достижения целей. Так в один теплый сентябрьский день произошла серия революций с призывами дать свободу непохожим людям. Спустя еще какое-то время по всему миру прошла волна, но уже с другими лозунгами: «Оригинальность – это жизнь. Отличайся или умри!»
После многомесячных манифестаций, парламентерам не оставалось другого пути, как принять соответствующие поправки. Партия «Свободные и Непохожие» и ее члены добились того, чего хотели – народ мог вздохнуть свободно – всем разрешили быть непохожими и уникальными. Клинику, в которой лечили Констанцию и других пациентов закрыли, сделав ее снова открытой и научно-исследовательской. Никто уже не прятался и не стеснялся выражать свою точку зрения. Каждый мог подчеркнуть свою уникальность внешним видом, образом жизни или манерой говорить. Девочки могли больше не стесняться показывать свою силу, будь она физическая или духовная. Мальчики перестали прятать свое желание быть девочками, стали открыто сидеть под родительским крылом, отдавая им право управлять своей жизнью. Упразднили понятие сексуальности и по всей стране стали устраивать вечера, где люди могли ходить полностью голыми и не стесняться своего своеобразия.