Император снова кивнул. Я снова изобразила поклон и удалилась в свой угол. Мужчины, воодушевленные появлением магов, подтрунивали друг над другом. Часть острот перепала и мне.
— О, леди с хвостом вернулась, — хохотнул русый, румянолицый Евсей.
— Смотри, как бы леди тебе язык не укоротила, — загудел бородатый крупный Бард.
— Дружище, ты все время нудишь и нудишь. Как тебя жена терпит?
— Святая женщина, — пожал плечами Бард, и все вокруг громко захохотали.
Мы довольно легко справлялись с остатками хищников после огня магов. «Вторые» в наших рядах тоже успели восстановиться. Но люди уже устали. Столько хищников эта крепость еще не видела. Четыре императорских мага полностью отдали свою Силу, но стихийные порталы все еще часто вспыхивали. Я с замиранием сердца ждала новой волны. Умирать не хотелось совершенно. Таленс снова дал команду. Вал огня послал Император. Схватка отложена. Я достала стрелу. Император посылал четыре огненных вала, и лишь пятый вышел значительно слабее. Удивительно, сколько в этом человеке Силы. Я грустно вздохнула. У меня не то, что на вал, на огненный шарик не наберется. Разве что свечу смогу поджечь. Уже темнело. Мы провели на стенах весь день, хоть он и был короткий, зимний, но на морозе и в сражении он казался почти вечным. В сумерках стало заметно, что порталы больше не открываются. Нам осталось сделать последний рывок, уничтожить тех, кого не достало пламя Императора. Снова запели стрелы, а потом до стены добрались первые животные. Я видела, что Император остался на стене, нашла глазами Таленса, но он и так знал свое дело, и вокруг монарха стоял не только личный десяток, но и наши лучшие воины. Зверье бросалось на людей все с тем же бешенством, красными глазами и розовой пеной у рта. И мне их было по-своему жаль, но оставить им жизнь — лишиться своей. И снова поет моя эсса. И я тоже устала. Но останавливаться нельзя. Нельзя.
Но вот люди расправляются с последними хищниками. В моем личном углу их всего несколько. Я успеваю всех их поцеловать эссой, кроме одного. В мою сторону совершает невероятный прыжок огромная рысь. Эссой здесь делать нечего и саблей тоже. Не успею. Выхватываю из голенища кинжал и втыкаю ей в брюхо, мечу туда, где сердце, между ребер. Зверь падает на меня. Мы оказываемся с ним лицом к лицу. Из глаз уходит кровавый отблеск бешенства, а в зубах она держит совсем маленького рысенка. Его мать умирает на мне, заливая меня своей кровью. Она разжимает зубы и подталкивает носом котенка к моему лицу, громко вздыхает и затихает, закрыв глаза. Рысенок тихо скулит. Он боится. А я понимаю, что не могу его убить. Аккуратно придерживая его, я выползаю из-под мертвой кошки. До меня, как сквозь вату, доносится крик:
— Император ранен.
С губ против воли срываются грубые ругательства. Бегу к центру стены, там, где видела Дамиана в последний раз. Таленс стоит бледный, как снег.
Я не смогла сдержать гнев:
— Куда смотрели?
— Не уберегли, леди Доротея, — повинился Грач.
— Много раненых?
— Хватает.
— Всех наверх. После поговорим. Убрать со стен. Где? Веди.
Грач отвел в сторонку, к самой стене. Дамиана окружил десяток. Я упрятала котенка за пазуху.
— Нужно осмотреть, — в десятке не было идиотов, меня пропустили.
Император сидел, привалившись к стене. Белое лицо почти сливалось с волосами, сумерки мешали рассмотреть.
— Быстро наверх. Сама займусь, — и я первая закинула кошку на стену, предварительно окинув молодчиков самым злобным взглядом. Пока поднималась, ругала их самыми непотребными словами.
— Возьмите в подсобке кушетку, несите сюда. Растопите камин. Зажгите светильники. Сюда наберите воды. — Сама я тоже не теряла времени даром. Кушетку закрыла шкурами. Сняла куртку, оставшись в кашемировом костюме. Котенка наказала не трогать и накормить. Помыла руки, приготовила травы. — Одежду с него снимите, — я сорвалась на шипение.
Император был в сознании, молчал, при свете огня он показался мне еще бледнее. Над верхней губой выступили капли пота. При этом крови не было. Скорее всего, животное было ядовитым.
Наконец с него сняли одежду, оставив белье. У него была прекрасная фигура и целый клубок рваных шрамов на груди, неровно зарубцевавшихся и стягивающих кожу. Как я и предполагала, укусы на руке были небольшими, но вокруг них уже разливалась чернота. Похоже, что его парализовало из-за яда. Дело-дрянь.