Объективность требует для сравнения, так сказать, суммарных вкладов написать несколько слов и об отечественных судостроителях. Понятно, что сначала таковых не имелось вовсе. Впрочем, не слишком много их развелось и к концу Северной войны. И это при условии, что Петр любого из подданных, если тот проявлял интерес и способности к подобным занятиям, всемерно поощрял. По сей причине получилось, что наиболее видным российским корабельным мастером в конце концов стал сам царь.
Петр I(1672-1725). Первые корабли спроектировал и построил для Азовского флота после возвращения из европейского «образовательного» путешествия 1697—1698 гг. Затем всю жизнь старательно совершенствовался в этом ремесле и, судя по всему, стал достаточно неплохим специалистом.
До 1721 г. построил 5 линкоров. На юге — «Гото Предестинация» (58), «Старый орел» (82), «Ластка» (50). На северо-западе— «Полтава» (54), «Лесное» (90).
А из простых смертных русских по происхождению судостроителей Петра I можно выделить всего трех человек.
Федосей Скляев(1672-1728). Вместе с царем в 1697-1698 гг. ездил учиться в Голландию и Англию. Затем уже один продолжил образование в Венеции. По возвращении в Россию практиковался в Воронеже. После начала войны со шведами переведен на северо-запад. Работал в Архангельске и почти на всех верфях Прибалтики. Звание корабельного мастера получил в 1707 г. В дальнейшем в основном трудился «в паре» с монархом. В периоды отлучек Петра оставался следить за постройкой «царских» судов.
По разработанным вместе с царем проектам построил 4 крупных корабля. Все на северо-западе — «Нарва» (60) — № 1, «Ревель» (68), «Фридемакер» (80), «Святой Илья» (32).
Гавриил Меншиков(1672-1742). Ездил в конце XVII в. вместе с Петром «за наукой» в Европу. Прошел курс обучения на Ост-Индской верфи в Амстердаме. Вернувшись, работал в Воронеже. В 1703 г. вновь отправлен на практику в Голландию. Приехав обратно в Россию, в звании корабельного ученика трудился на предприятиях Прибалтики. Звание корабельного подмастерья получил в 1710 г. Экзамен на корабельного мастера сдал в 1721-м.
До конца Северной войны на северо-западе построил 1 крупное судно— линкор «Нарва» (66)— № 2. Кроме того, после смерти мастера Ричарда Вента достроил на Олонецкой верфи заложенный англичанином линейный корабль «Пернов» (50).
Больше ни один россиянин (даже из числа учеников наиболее выдающихся «варягов») ни линкоров, ни фрегатов в период 1700—1721 гг. не строил. А из галерных мастеров наиболее способным зарекомендовал себя Мокей Чекасов (1680-1731). «Ученье» его началось в 1706 г. под руководством греков Русинова и Муца на отечественных верфях в Прибалтике. Там молодого человека заметил Петр и отправил для получения настоящего образования в Европу — сначала в Германию, потом в Данию. Вернувшись, Черкасов с 1713 г. работал на Галерном дворе подмастерьем у Русинова. А с 1719-го, когда в Россию приехал француз Нилоун, то до самого конца Северной войны перенимал у него наиболее современные веяния «созидания» гребных судов.
ЭПИЗОД 14.Соотношение русских и иностранных командиров кораблей в русском флоте в годы Северной войны.
Петр I впервые вывел в море эскадру боевых кораблей под российскими флагами (10 парусников и 2 галеры) летом 1699 г. И хотя командующим этим соединением он формально назначил ближнего боярина Федора Головина, награжденного ради такого случая званием генерал-адмирал, на деле этот человек чувствовал себя посреди волн весьма неуютно и являлся чем-то вроде витринного манекена. Руководил, конечно же, всем сам царь, официально, правда, считавшийся всего лишь командиром 36-пушечного фрегата «Отворенные врата». Остальными вымпелами, которые сначала устроили учения неподалеку от устья Дона, а затем совершили так называемый Керченский поход через все Азовское море, в те дни командовали, естественно, иностранцы. В многочисленных книгах о прошлом российского флота, стоящих ныне на полках общедоступных библиотек, практически все они преданы забвению. Поэтому будет справедливо, если фамилии хотя бы части этих людей все-таки вернутся в историю. Назовем тех, кто вел боевые единицы рангом не ниже линкоров и фрегатов:
«Крепость» — Памбург
«Скорпион» — Рейс
«Безбоязнь» — Бекман
«Апостол Петр» — Фогт
«Благое начало» — Крюйс
«Цвет войны» — Рез
«Соединение» — Мейер
«Меркурий» — Валронт
«Сила» — Рокуски
В основном всех их наняли в Голландии в период недавнего путешествия Петра в Европу. Но подлинную национальность каждого сейчас уже установить вряд ли возможно. Впрочем, царь родом-племенем своих моряков интересовался далеко не в первую очередь. И ввязавшись спустя год в войну с Карлом XII, он без каких-либо национальных различий большую половину любезных его сердцу «мариманов» с берегов Азовского моря отправил на северо-запад — поближе к Прибалтике, где весной 1702 г. началась постройка первых кораблей Балтийского флота.
Там судьбы тех, кто ходил в 1699 г. к Керчи, сложились по разному. Памбург уже осенью 1702 г. во время броска по «Осударевой дороге» с Беломорья к Нотеборгу, был убит на дуэли (последовавшей из-за пустячной ссоры) другим европейцем.
Иоан ван Рез стал одним из трех петровских адмиралов того времени и активно участвовал во всех делах, но вскоре заболел и в конце 1705 г. умер в Петербурге.
Ну а Корнелиус Крюйс, Авраам Рейс и Джон Валронт превратились в достаточно известных персонажей Северной войны. Их имена часто встречаются на страницах документов вплоть до 1713 г., когда Валронт уволился с русской службы в звании капитана 1-го ранга. А приговоренный к смерти, но помилованный капитан-командор Рейс поехал в ссылку — в Тобольск. Не избежал опалы и вице-адмирал Крюйс. Правда, его Петр потом вернул обратно в столицу. Однако в прежнем положении главного флотоводца уже не восстановил.
Таким образом, никаких лавров царский флот не принес никому из «могикан» первого набора. И жребий этих людей не исключение, а правило. Не говоря уж об адмиральской славе их блистательных современников — таких гигантов, как голландец Рюйтер, француз Турвиль или британец Рук, которые во главе грозных эскадр вершили мировую историю, никто из искавших военного счастья под парусами Петра не снискал там даже небольшой флотоводческой известности. В нищей и традиционно сухопутной стране, где к тому же народ не уважает власть, если она не самодурна и не тиранична, привыкшему к относительной свободе европейскому моряку практически невозможно вытащить «выигрышный билет». Тем не менее «варяги», гонимые кто нуждой, а кто склонностью к авантюризму, продолжали приезжать в Россию, поддерживая на плаву своим, пусть и не всегда блестящим профессионализмом столь искусственное создание, как российский флот.
Автор данных строк, начав работать над этим материалом, хотел сначала составить списки командиров кораблей парусной Балтийской эскадры Петра I на каждый год Северной войны. Но, собрав уже всю необходимую информацию, решил отказаться от подобной затеи. По той простой причине, что читать однообразное перечисление практически одних иностранных фамилий вряд ли кто-то захочет. Немногим историкам, специализирующимся на начале XVIII в., эти имена и без того известны. А широкой публике списки покажутся слишком скучными. Поэтому лучше всего остановиться на компромиссе — варианте с несколькими, так сказать «опорными вешками» — перечнями, демонстрирующими ситуацию только по нескольким — наиболее важным годам. Чтобы уловить тенденции изменения в соотношении русских и иностранных командиров, этого будет вполне достаточно.
Прекрасной иллюстрацией для первой точки отсчета является 1705 год, когда шведский флот впервые за всю Северную войну в относительно серьезном составе решил заинтересоваться русской береговой обороной у острова Котлин. К тому моменту царь уже успел построить на Балтике много боевых кораблей, хотя и не очень больших, но все равно требующих для управления специальных знаний и немалого опыта, как в плане навигации, так и в смысле стратегии или тактики военно-морского искусства. Поэтому неудивительно, что перед первым боем российская сторона собрала военный совет. Поразительно другое — уникальный национальный состав совета. Ему трудно найти аналог в мировой истории. Дело в том, что среди мужчин, рассевшихся за устеленным картами столом, напрочь отсутствовали русские. То есть коренные представители той самой страны, которая, собственно, и воевала со шведами.