Да и Фортуна после Полтавы больше не улыбалась ему так ласково и часто, как это случалось в первые годы Северной войны. Внезапно сменив милость на гнев, она стала вспоминать о бывшем фаворите лишь для того чтобы подразнить его и упорхнуть из-под самого носа. Подобным образом удача несколько раз издевалась над Карлом XII в Турции, куда он бежал из российских пределов.
Османская империя встретила неожиданного гостя без радостных объятий. Через десять дней после Полтавского разгрома король в сопровождении нескольких сотен кавалеристов добрался до Южного Буга. За рекой лежали земли султана, но очаковский паша двое суток не давал разрешения на переправу, пока не получил от беглецов приличную взятку. В результате русская погоня успела поймать на своем берегу часть королевской свиты. С этого унизительного эпизода началось более чем 5-летнее «турецкое сидение» шведского монарха.
В первый момент Карл XII, видимо, еще все-таки верил, что Левенгаупту удастся спасти и вывести из России остатки армии. Он предполагал объединить их с теми полками, которые были оставлены в Польше, получить из Скандинавии новых рекрутов и с этими силами продолжить войну. Кроме того, его не покидала надежда склонить султана к совместным действиям. Однако вскоре все эти иллюзии растаяли. Одно за другим пришли известия о капитуляции у Переволочны. О неспособности метрополии быстро собрать пополнение. И о том, что войну ему вновь объявили Саксония и Дания. А султан все тянул и тянул с заключением военного союза.
Весь следующий год воспрянувший противник кромсал и вырывал куски провинций из числа тех, что еще десяток лет назад казались навечно вошедшими в орбиту Стокгольма. Но к началу 1711 г. надежда на реванш в душе шведского короля стала оживать. Разногласия султана и царя все же переросли в большую войну. Москва, таким образом, получала второй фронт у Черного моря и была вынуждена прекратить активные действия в Прибалтике. Лучшего момента для контрудара из Скандинавии, что называется, не придумаешь. Но истощенная длительной войной Швеция не смогла собрать нужных сил для броска через море. И ее основной противник избежал смертельных стратегических клещей.
Тем не менее, турки даже в одиночку едва не поставили жирную точку на царствовании великого русского реформатора. Они не умели проводить блестящих операций в королевском стиле, но таковых и не понадобилось. Царскую армию еще не покинула полтавская эйфория, а головокружение от успехов, как известно, болезнь опасная. К середине лета 1711 г. на берегу реки Прут Петр I попал в еще более безвыходную ситуацию, чем та, что сложилась у шведов под Переволочной, откуда король мог хотя бы бежать. У русского царя, казалось, оставались лишь две печальные перспективы — позор плена или смерть. И то, и другое лишало антишведскую коалицию главного стержня. По сути, ставило на ней крест, предоставляя Стокгольму возможность вернуть утраченные позиции. В этот момент Карла XII и постигло самое жестокое разочарование за всю вторую половину Северной войны.
Еще когда османы только собирались в поход, командовавший ими великий визирь пригласил шведского короля в качестве гостя сопровождать турецкую армию. Но гордый скандинав отказался исполнять роль бедного родственника. Однако весть о том, что на берегах Прута судьба отдала его будущее в руки союзников, заставила-таки Карла XII взлететь на коня и рвануться туда, где в западне сидел беспомощный враг. Проскакав без остановок за семнадцать часов 350 километров, он добрался до цели в момент, когда русская армия торопливо покидала ловушку. Переговоры уже закончились. Царские дипломаты сумели в короткий срок уговорить великого визиря достигнуть соглашения за счет шведов.
Присутствуй король на театре боевых действий с самого начала или продлись переговоры на несколько часов дольше — и тогда, без сомнения, их исход был бы совсем иным. Но упущенного времени не вернешь. Поэтому все просьбы Карла XII о том, чтобы получить хотя бы на несколько дней командование над частью турецкого войска, остались тщетными. Великий визирь отказал под предлогом того, что Магомет запрещает отдавать правоверных воинов в распоряжение христианина.
Но даже после этого Карл XII оставался в Турции еще более трех лет. Османская империя в те годы была его единственным козырем, который при счастливом стечении обстоятельств мог изменить стратегический расклад сил в Прибалтике. И шведский король делал все, чтобы опять столкнуть султана и царя. Наконец, в конце 1712 г. надежда вновь забрезжила на горизонте. Стамбул официально объявил войну Москве.
К этому времени в Швеции сумели-таки найти средства для создания новой полевой армии. Правда, небольшой — борьба с Северным союзом в одиночку была ей явно не по силам. Но поддержать с севера наступление турецких войск она вполне могла. Экспедицию возглавил фельдмаршал Стенбок. Удачно переправившись через Балтику, он неожиданным ударом прорвал оборону союзников и выскочил на стратегический простор. Однако и на сей раз османы подвели скандинавов. В конфликт вмешались Англия и Голландия, сумевшие загладить противоречия России и Турции прежде чем между ними начались боевые действия.
Вообще, с 1710 по 1713 гг. Османская империя официально объявляла войну России четыре раза. И каждый раз этому способствовали усилия Карла XII. Однако чаще всего решимость мусульман не шла дальше бряцанья оружием. «Холодная» война лишь однажды переросла в «горячую». Да и тогда серьезные боевые действия ограничились кратковременным столкновением на Пруте. В конце концов, в 1713 г. султан с царем заключили Адрианопольский мирный договор, согласно условиям которого обоюдные претензии до известной степени были урегулированы. Напряженность в районе Черного моря спала. И шведский король понял, что ему пора собираться домой, где дела также складывались печально для скандинавов. Почти все южные и восточные берега Балтики уже стали чужими.
В течение этих же лет изменилась и ситуация на Западе континента. Война за испанское наследство завершилась. Супердержавы теперь располагали временем и силами для более существенного влияния на исход Северной войны. Все вышеперечисленное настоятельно требовало присутствия Карла XII в метрополии, которую он покинул в самом начале борьбы — героем и победителем. Возвращаться же приходилось совсем в иной роли. Тем не менее шведскому монарху удалось это сделать так, что вся Европа вновь заговорила о нем.
Отряд короля, находившийся в Османской империи, насчитывал 1200 человек. Путешествие столь большой группы, да еще с обозом, по дорогам разных стран, для того времени — предприятие долгое и нудное, грозило затянуться на месяцы, в течение которых неприятель успел бы сориентироваться и принять нужные меры. Тем более что в путь скандинавы двинулись в самую слякоть — глубокой осенью 1714 г. Но в тот момент, когда караван достиг австро-турецкой границы, Карл XII вдруг стремительно рванулся вперед. Без охраны (сопровождаемый только одним спутником), менее чем за две недели он пролетел полторы тысячи километров, разделяющих Валахию и Штральзунд — последнюю крепость на южном побережье Балтийского моря, которая еще оставалась в шведских руках.
Оказавшись в знакомой и столь любимой им обстановке, среди своих солдат, король словно скинул с плеч груз последних неудачных лет и превратился в прежнего энергичного полководца, одним видом вселявшего уверенность в войска. Вот только войск к пятнадцатому году войны в Швеции почти не осталось. Поэтому Карл XII сразу же начал готовить в стране ряд реформ, направленных на мобилизацию государства для продолжения боевых действий. В первую очередь требовалось воссоздать армию. В разоренной и казалось бы полностью исчерпавшей свои резервы державе подобные задачи представлялись немыслимыми. Однако король сумел-таки выжать ресурсы из умирающей экономики, и боеспособность Швеции стала возрастать.
Но реформам для ощутимой отдачи нужно не меньше года. Противник же, хотя и растерялся, смущенный эффектным возвращением короля, спустя несколько месяцев опять ожил, двинув на Штральзунд объединенную 60-тысячную датско-прусско-саксонскую армию. Защита этой крепости с лета 1715 г. превратилась в главную задачу шведов, позволяя выиграть столь необходимое время и отсрочить вторжение неприятеля непосредственно на территорию Скандинавского полуострова.