В этой работе австрийцу назначили помогать еще одного наиболее грамотного в подобных делах петровского сподвижника — Якова Брюса. Но шотландца вскоре отозвали для занятия иными неотложными проблемами, поэтому первые «артикулы» русской армии вошли в ее историю под названием «Устава Вейде». Он был готов к концу столетия, после чего сразу же началось формирование подразделений «новоманирных» войск.
К моменту нападения на Швецию цесарец возглавил одно из трех так называемых «генеральств» новорожденной регулярной армии, в которое вошли 9 только что образованных пехотных и 1 драгунский полк. Соединение создавалось и обучалось в Москве, то есть достаточно далеко от будущего театра боевых действий. И к цели первого похода — под стены Нарвы — сумело добраться только через полтора месяца после объявления войны — в октябре. До конца осени оно осаждало неприятельскую крепость, пока на ее выручку не подошла армия Карла XII.
Азиатский беспорядок русских позволил скандинавам беспрепятственно подготовить атаку и даже измерить высоту и глубину укреплений, которыми осадные полки окружили свой лагерь. «Генеральство» Вейде занимало его левый фланг, примыкая южным краем к правому берегу реки Наровы. Но главный удар Карла пришелся по центру, а затем развернулся на север, оставив против подразделений австрийца лишь небольшой заслон, поэтому его соединение пострадало меньше других в ходе боя.
Можно сказать, что бог войны предоставил Вейде под Нарвой редкостный шанс одним движением решить исход если не всей войны, то первой ее кампании, поскольку основные силы скандинавов, обратив в бегство центр русских, оказались на некоторое время скованными упрямым сопротивлением петровской гвардии на северном фланге. Она в тот момент отчаянно нуждалась в помощи, которую ей и мог оказать корпус цесарца, ударив в тыл не столь уж многочисленному врагу.
Об этой перспективе, анализируя сражение, постоянно пишут даже шведы, вовсе не склонные к сомнениям в закономерности своей победы. Вот что, например, вспоминал камергер короля — граф Карл Вреде: «Если бы у Вейде хватило мужества пойти в атаку, он, несомненно, разбил бы нас, поскольку мы смертельно устали, почти ничего не ели и не спали несколько ночей. К тому же все наши люди так перепились найденной в русских палатках водкой, что немногочисленные офицеры не в состоянии были поддерживать порядок».
Судьба битвы находилась в руках австрийца довольно долго, пока московские полки в центре и на правом краю окончательно не капитулировали. Тогда только скандинавы сумели перебросить против Вейде дополнительные силы. Увидев себя окруженным, цесарец тоже не стал продолжать сопротивление и сдался. Хотя некоторым оправданием его нерешительности в той ситуации может служить ранение, полученное в самом начале боя.
После сражения Вейде, естественно, оказался среди пленников. Зиму он провел в Ревеле, а затем был перевезен в Стокгольм. На Скандинавском полуострове ему пришлось прожить долгих 10 лет. Даже после Полтавы, когда в распоряжении русского монарха появилось достаточно «разменного материала» в виде высокопоставленных военнопленных, вернуть австрийцу свободу Петр смог не сразу. Только в 1710 г. ему удалось выменять своего испытанного соратника на рижского генерал-губернатора графа Нильса Штремберга.
Войны той эпохи велись по давно забытым сейчас рыцарским законам. Например, в периоды зимнего затишья в боевых действиях офицеры могли пользоваться паспортами-пропусками для проезда по неприятельской территории с целью посещения родовых поместий. Столь же мягким было для них и содержание в плену, позволявшее достаточно свободно передвигаться по населенному пункту, определенному в качестве места пребывания, общаться со знакомыми, вести различную переписку и даже жениться.
Правда, рядовых солдат эти правила не касались, но Вейде принадлежал к числу элитных пленников, а потому сумел использовать свою многолетнюю неволю для дальнейшего военного самообразования, досконально изучив организацию шведских войск. Эти знания австрийцу весьма пригодились впоследствии, когда царь вновь поручил ему заняться совершенствованием армейских порядков.
Но после возвращения в Россию, где по-прежнему ощущался острый недостаток в знающих и опытных генералах, Петр I сразу же ввел Вейде в состав действующей армии, которая перебрасывалась на юг для войны с турками. Австриец принял под командование пехотный корпус из 8 полков. Однако первый же поход закончился обескураживающим поражением на берегах Прута. Поэтому на поле боя автору первого российского устава опять отличиться не удалось.
И в дальнейшем как военачальнику Вейде не слишком везло. В кампаниях, отмеченных эффектными победами, он участвовал редко. Да и вообще, несмотря на основательную теоретическую подготовку, проявить себя как практик, отмеченный «искрой божьей», не сумел. Впервые мало-мальски заметного полководческого успеха австриец добился только три года спустя, участвуя в кампании по захвату Финляндии, где цесарцу снова пришлось командовать корпусом. Правда, на этот раз смешанным, состоявшим из 7 пехотных и 3 драгунских полков. Однако противник в 1714 г. настолько уступал русским в силах, что иначе операция закончиться просто; не могла.
Тем не менее царь после Гангутского боя наградил своего старого любимца орденом святого Андрея Первозванного и произвел в чин генерал-аншефа. То есть дал ему отличия, для достижения которых многим другим генералам не хватило целой жизни с куда большими профессиональными достижениями. И потом Петр продолжал благоволить к Вейде. Хотя на театрах боевых действий предпочитал использовать иных военачальников, а цесарца вновь определил на организационную работу, поручив заниматься составлением нового «Воинского устава», вышедшего в свет в 1716 г.
Спустя еще год генерал-аншеф взлетел, по сути, выше всех других российских полководцев, возглавив совместно с Меншиковым петербургскую Военную коллегию. Говоря проще, занял должность, аналогичную современному посту министра обороны. Участвовал он и в суде над царевичем Алексеем, подписав вместе с остальными членами трибунала смертный приговор несчастному наследнику. Но через два года покинул этот мир и сам, сведенный в могилу неожиданной, тяжелой болезнью в июне 1720 г.
Несмотря на то что Вейде, как и подавляющее большинство других «русских» европейцев, не изменил вере предков, оставшись лютеранином, Петр I, отдавая должное заслугам цесарца, приказал похоронить его в главной православной святыне своей новой столицы — Александро-Невской лавре и лично участвовал в погребальной процессии.
Однако о заслугах австрийца в России помнили недолго. С середины XVIII в. ведущая и незаменимая роль иностранцев в создании регулярной русской армии большинством отечественных историков стала ревниво занижаться. Тем не менее, до самой большевистской революции имя Вейде продолжало упоминаться в специальной литературе, в чем можно убедиться, открыв, например, «Военную энциклопедию» Сытина, где цесарец удостоился небольшой персональной статьи.
После коммунистического переворота всех царских генералов сначала без разбору «выкинули на свалку», поголовно признав дураками или патологическими садистами. Однако вскоре Сталин реанимировал некоторые «патриотические ценности» в виде великорусского национализма самой низкопробной закваски. В этом варианте истории места для Вейде, само собой, опять не нашлось. А авторами первого устава русской регулярной армии были «назначены» Петр I и Автоном Головин, о чем и сообщалось во всех официальных изданиях до самой перестройки. Даже в 8-томной Советской военной энциклопедии, изданной сравнительно недавно — в 1976— 1980 гг., упоминание об австрийце отсутствует…
Глава 4.
ПЕРВЫЕ ПАРНИ НА ДЕРЕВНЕ
Либерал, герой и жених
При помощи сравнительно небольшого числа западных наемников Петру Великому в конце концов удалось совершить то, что дотоле всем казалось просто невозможным. Он все-таки покрыл, хотя и тонким, но несомненно европейским культурным слоем почти не затронутые ранее цивилизацией азиатские просторы Московии.