Тропка, по которой шёл пластун, вела от многих семейных стоянок и просто одиночных кот к центральному селищу рода, рядом с которым располагался традиционный торг и Хийси – священная роща, где под руководством своих жрецов-арбуев карелы справляли свои древние обряды. До селища было уже недалече, всего-то пара вёрст по извилистой лесной дорожке, и никогда ещё прежде не было такого, чтобы таились люди к нему на подходе, да ещё так удачно, как в настоящей воинской засаде. Сердце пластуна тревожно заныло. Тут явно что-то было не так, и Ийбу, обогнув опасное место широким полукругом, зашёл неизвестным людям со спины.
Под густыми кустами можжевельника, всего в паре шагов от тропки, лежали двое. Оба были в меховых полушубках и в лохматых шапках, на ногах койби – сапоги из оленей кожи мехом наружу, а на всей одежде по традиции финских народов были нанесены оберегающие знаки, по которым всегда можно было определить принадлежность рода их хозяина. И это были не карелы! Таких нашивных оберегов у народа Ийбу просто не было! Вот тот, что был справа, слегка приподнялся и глухо крикнул в сторону приметной ели. И ответ ему раздался такой же приглушённый отклик. Люди, скрывавшиеся сейчас в засаде, были из народа Хями (Емь – старорусский), и это были воины! Пластун чётко разглядел у приподнявшегося боевой лук и большое воинское копьё. Теперь нужно было быть крайне осторожным, ведь эти, что здесь затаились, явно неспроста тут так грамотно устроились. И Ийбу осторожно отполз в сторону извилистого, усыпанного валунами оврага, по которому можно было скрытно прокрасться к селищу, сведя возможность встречи с врагом к минимуму.
Нужно было предупредить старейшин и вождей рода о воинах Хями, если только ещё было не поздно. И они с Арно прибавили ходу.
Отношения между финскими народами всегда были непростыми. Карелы, мирно существовавшие с восточными и южными народами: Весью, Водью, Ижорой и Чудью, зачастую враждовали с теми, что жили от них к западу, то есть с финскими народами Сумь и Емь. Причин тут было множество, и в последнее время на первый план из всех выходило внешнее враждебное влияние Швеции, пытавшейся подобрать под себя всю восточную Фенноскандию. Если с западными финскими народами у свеев были несомненные успехи, и там их влияние медленно, но постепенно росло, то карелы стали именно той преградой, через которую потомкам викингов перешагнуть, идя на восток, уже явно не получалось. И опорой им в этом был Батюшка Великий Новгород.
Подкрадываясь по заросшему кустарником оврагу, Ийбу почувствовал запах дыма. Тянул он явно с того направления, куда и держал свой путь пластун. Дым. Был он совсем не такой, когда горит простое дерево. Тянуло сейчас чем-то прогорклым и тошнотворным, как будто бы от сгоревшего ворса шкур, а иногда так и вообще накатывало тошнотворно-сладковатым запахом сгоревшей плоти. Точно такой же запах уже довелось встретить пластуну в заграничном походе. И это был запах войны и смерти!
Ийбу достал из-за плеча боевой лук и наложил на тетиву стрелу. До цели оставалось всего ничего, и нужно было быть готовым к бою.
Сторожились не зря. Арно, следуя в паре шагах впереди, вдруг напрягся и вытянулся в сторону заросшей боковой расщелины. Помятый мох на камне, сбитый на валежине снег, чуть сдвинутая в сторону ветка кустарника, всё подсказывало хорошему следопыту, что совсем недавно тут прошли люди, и, скорее всего, где-то здесь они и затаились. Но его собака на удивление вела себя сейчас мирно, совсем не проявляя агрессии, значит, опасности она не чувствовала, и карел, сложив руки у рта, тихонько позвал неизвестных особым кличем, принятым только в их роду. Ветка крушины впереди дрогнула и чуть сдвинулась в сторону, а в открывшемся проёме блеснуло острое жало копья.
– Кто тут? – раздался тихий окрик на родном наречии, и Ийбу осторожно выступил из-за валуна.
– Я, Ийбу, сын Тойветту с озера Нуйямаярви, рода Роуккола, шёл в родовое селище, увидел чужих людей и почувствовал дым, что тут случилось, выходи! – ответил пластун, и на всякий случай чуть прикрылся за камнем.
Осторожность, как известно, никогда не бывает лишней!
Из куста с копьём наперевес выступил подросток. С виду ему было не более 14-15 лет. На голове шапки не было, а его когда-то белые волосы сейчас слиплись и потемнели от запёкшейся крови.
– Я тебя узнал, Ийбу, вы два года назад вместе с Ерхо за Ладогу в русскую дружину подались, к их князю на службу. Сказывали у нас, что с большими дарами ты в свою коту на отдых вернулся. Меня Коргей зовут, я младший сын Суло.