Стояли убелённые сединой ветераны, командиры конных сотен Обережного и Дозорного эскадронов, отдельных степной, крепостно-размысловой и пластунской сотен. Стояли командиры ладейной дружины и судовой рати, тыловой команды и лекарской службы, командиры курсов ратной школы во главе с самим начальником школы и стояло всё командование бригады. У каждого из присутствующих кто-то погиб в этом походе, и каждому было кого сейчас помянуть.
– Не бывает больших походов и сражений без крови и потерь, но нужно, чтобы было их как можно меньше. Значит, мы с вами где-то не доработали, господа командиры, что-то не додумали, кого-то не подготовили как следует. Каждый из нас должен подумать, что ещё можно сделать, чтобы уменьшить тот траурный список, что всегда следует за ратными подвигами. Свои соображения попрошу вас изложить на бересте и представить в штаб Филату Савельевичу через седмицу. Больше времени дать не могу, вы уж меня извините. Только что пришедшим с похода нужно дать отдохнуть, а тем, кто уже устал отдыхать, – и Сотник посмотрел с усмешкой в зал, – Продолжить боевую подготовку и готовиться к новому походу.
И увидев, как зашевелились все присутствующие в большом зале, усмехнулся:
– А как вы хотели, чтобы мы тут тихой мышкой в глубине Деревской пятины сидели, когда у Новгорода весь север и запад в огне? Помяните моё слово, месяца не пройдёт, как из стольного града по вставшему зимнему пути весть о крайней нашей нужности прилетит. Пока вон на Балтике датский лев приболел или в своём логове раны зализывает, тут уже другие хищники окрепли, и свежей крови жаждут. Крестоносцы с Ливонии да потомки викингов свеи именно сейчас выбирают тот момент и то место, куда бы им вцепиться при удобном случае можно будет. У себя-то они уже все, что только было можно, прибрали, самых слабых соседей своих порвали или примучили. А тут на востоке столько ещё землицы завидной и людей на ней столько, из кому свою веру и власть можно было бы силком навязать. Вот и остаётся думать да гадать, кто же из них первый и куда нанесёт свой удар. Князюшка наш Ярослав Всеволодович да бояре новгородские чай не глупее нас будут, видят сию угрозу и что-то предпринять обязательно должны будут. Ну а мы вместе с княжьей дружиной как раз именно и есть то оружие, коим только что названных хищников остановить можно. Ополчение народное в бой пойдёт только тогда, когда враг у самых ворот будет, а до этого только обученное дружинное войско ратиться будет, и мы к нему, братцы, уже с вами теперь принадлежим. Так что, готовьтесь исподволь к новому походу. У штабных вон уже скоро волосы из голов повыпадут, они уже давно всё кумекают наперёд целыми днями, – и командир с улыбкой посмотрел на нахмурившегося и что-то чиркающего на листовой бересте начальника штаба Филата.
– И в заключение, прибывшим командирам до завтрашнего обеда подготовить наградные на всех тех, кто у нас отличился в походе. Основная дружина свои награды уже получила, а третий курс школы, помимо всего, ещё и воинские береты с погонами надел. Я правильно говорю, Кочет Свирьевич?
И с места, блестя новеньким орденом Святого Владимира IV степени, вскочил рыжий подпоручик, начальник воинской школы отроков:
– Так точно, господин майор, весь третий курс ратной школы, что участвовал в походе и в главном сражении, был награжден медалями «За храбрость» первой степени с причитающимися к ним премиальными. А двое курсантов Оска с Игнаткой, проявивших особую храбрость в сражении при Борнхёведе и спасшие там командира, получили и вовсе по Георгиевскому кресту. И самое главное, за особую доблесть проявленную курсантами, весь третий курс был переведён в разряд строевых бойцов, с заменой их курсантских серых беретов и погон на зелёные, воинские.
– Молодцы мальчишки!
– За дело, храбрецы!
– За дело, всё справедливо! – раздались с мест возгласы командиров.
– Ни один пацан не дрогнул в бою! А уж как они свою песню орать перед рыцарями начали, так у нас аж мурашки по спине побежали, мы и сами не заметили, как её потом все подхватили!
– Все, верно, отличились мальчишки, – с улыбкой кивнул Сотник, – Хорошая вам, старики, смена растёт, так и на печь скоро можно будет лезть да бока греть, – и подмигнул ветеранам.