Темнело.
«Если не выберусь и умру, это будет глупая смерть», — пронеслась невеселая мысль в моей голове.
Еще через некоторое время, успев миллион раз пожалеть об отказе поехать с парнем, вся заплаканная, я все же как-то вышла к обочине чуть подальше того места, где забежала в лес.
Дождь все еще шел, но ветер стал слабее. Тяжело вздохнув, я побрела домой.
***
— Да, странная история. Может, обратиться в полицию? — предложила Даша.
— Что я им скажу? У меня нет никаких доказательств.
— Ну и что? Сходи, пусть его проверят.
— А если они ничего не найдут, но он и вправду окажется преступником, что будет со мной?
— Тогда я не знаю, что делать… — озадаченно произнесла подруга.
— Но и бездействовать нельзя. Если из-за него страдают люди, я должна вмешаться, раз уж быть свидетелем всего этого выпало именно мне.
— Мы что-нибудь придумаем.
— Желательно быстрее.
— Ой! Не в тему, хочешь расскажу историю из серии «картинка смешная, ситуация страшная»? — меняя тему, спросила подруга повеселевшим тоном.
— Страшных с меня хватит… — пробормотала я, посмотрев на большой синяк, красовавшийся на коленке. — Ну да ладно, рассказывай.
— Вчера я ехала в метро. Стою такая, жду поезд, ко мне подходит мужчина, ну… парень, и говорит: «девушка, а у Вас ширинка на штанах сзади?», я отвечаю: «да», а он: «застегните её, пожалуйста». Я оборачиваюсь, а у меня молния разошлась, и все трусы с розовыми фламинго наружу! Ахахахах, — засмеялась подруга.
— Даш, ну ты даешь, — я хмыкнула и всё же улыбнулась, — и правда, картинка смешная, а ситуация страшная.
— Да уж, ахах… Слушай, Ник, мне бежать надо.
— Хорошо, давай.
— Будь осторожна, ладно? — взволнованно попросила подруга.
— Буду. Пока.
— Пока.
Положив телефон рядом, я откинулась на подушку и стала думать, что же делать дальше.
***
— Бабушка, я пойду пройдусь, — спокойно сказала я, заглянув к женщине в комнату.
— Иди, но вернись до девяти, устала за тебя переживать, мне вчерашнего хватило, — недовольно ответила бабушка, не поднимая глаз от кроссворда. — Что я отцу скажу, случись что с тобой?
Ничего не ответив, я вышла из дома и направилась в другую часть деревни. Погода улучшилась, потеплело, дождика совсем не было, хоть небо и оставалось пасмурным. Так уж вышло, что меня угораздило стать частью всей это истории, и теперь бездействовать я уже не могла.
На участке никого не было. Ветерок крутил садовое украшение, стоящее в клумбе, на заборе у сарая щебетала птичка. Подойдя к двери, я звонко постучала в нее, не осмелившись дернуть ручку. Внутри дома послышались громкие спешные шаги.
— Ника? — удивленно спросил мужчина, глянув мне за спину.
— Степан Петрович, здравствуйте, — улыбнувшись, поздоровалась я.
— Здравствуй, а ты что одна? С бабушкой что? — озадаченно, даже испуганно спросил он.
— Нет-нет, всё в порядке. Я просто хотела с Вами поговорить.
— А, ну проходи… — Степан Петрович отошел в сторону, пропуская меня в дом. — Ты вовремя, погода наконец хорошая, я собирался к Димке из шестого сходить, чуть позже пришла бы — не застала, — сказал он, пока я разувалась.
— Ой, я Вам помешала? Давайте, я тогда лучше в другой раз зайду?
— Да нет, дочка, что ты. Я ж от безделья к нему собирался. Пошли на кухню, чайку попьем.
— Точно всё нормально? — недоверчиво спросила я.
— Да-да, не беспокойся, деточка. Садись, сейчас чаю налью и расскажешь мне, что хотела.
Мужчина взял чайник и стал наливать в него воду из полупустого пластикового ведра.
— Спасибо, я не…
— Отказы не принимаются. За чашкой всегда разговор лучше идет, — улыбнувшись, добродушно произнес он.
— Спасибо.
Степан Петрович поставил на накрытый цветной клеенкой стол прозрачную вазочку с конфетами и сахарницу. Пока вода закипала, мы поговорили о переменчивой погоде, затем мужчина подал мне чашку свежезаваренного чая с листьями смородины, за что я вновь его поблагодарила, и произнёс:
— Да что ты все спасибо, да спасибо. На здоровье. Ну, — он пригладил седые усы, — а теперь рассказывай, что приключилось?
— Вы только могли бы не говорить, пожалуйста, моей бабушке, что я приходила, и не рассказывать ей о нашем разговоре?
— Конечно, дочка, не скажу, не беспокойся.
— Спасибо.
— Опять? — улыбнулся Степан Петрович.
Я рассказала ему, что видела, как парень из двадцать седьмого дома тащил какой-то мешок, как он купил мороженое девочке, и что рукав его куртки был испачкан кровью. Про рисунок говорить не стала, не хотелось упоминать, что заходила к нему в дом.