Никто не ослышался — я офисный служащий. Знаете таких? Не поднимаю головы даже на работе. Передо мной стол — на столе бумаги. Я их сортирую, подшиваю, подписываю, откладываю, провожу, уничтожаю, завожу новые, ставлю на них квадратные печати, ставлю круглые, беру машинное масло, макаю в него уголок тряпочки и стираю старые, чтобы заменить их новыми. Бумаги, бумаги, бумаги. Нет времени поднять голову и посмотреть на лампу. Я не помню, какая у нас люстра и есть ли вообще она?..
Горит красный. Останавливаюсь, разглядывая трещину на асфальте, что ползет извилисто из-под бетонного блока. Кто-то пробегает мимо, надеясь выиграть время у стремительного ритма дневного города. Кто-то задевает мое плечо, но я не поднимаю головы, потому что это бесполезно. Человек уже давно перебежал через дорогу, и вряд ли я запомню даже его спину или его затылок.
В ноздри втекают запахи сигарет, духов, мыла, жареной курицы, печеного хлеба, человеческого пота, помойки. Я непроизвольно втягиваю ноздрями воздух. Вдыхать нужно через нос — так учила мама — а выдыхать ртом. Тогда всякая гадость, которая летает в воздухе, не проникнет в мои легкие… Все это чушь. И поучения — чушь, и гадость — чушь, и легкие мои уже давно выглядят ничуть не лучше легких заядлого курильщика. В мире, где курит каждый второй, сложно не вдыхать никотин и остаться чистым, словно младенец Иисус…
Вдыхаю носом и чувствую, как проникает странный, непонятный запах. Я чувствую его даже сейчас, несколько недель спустя, что говорить о том мгновении, о той застывшей секунде, когда нежный невидимый шлейф мягко коснулась моих ноздрей, проникла глубже, растеклась по нёбу и заиграла по рецепторам.
Мои веки трепещут. Я вздыхаю снова и понимаю, что этот сладковатый, милый, чудесный запах где-то рядом. Стоит повернуть голову, стоит поднять глаза… Поднять…
Светофор зеленый. Кто-то бурчит за плечом, мол, поторапливайся. Кто-то обходит, кто-то толкает, кто-то шипит в ухо. А я стою и вдыхаю запах. И не могу пошевелиться. Казалось, он заполняет меня всего, я наполнен им под завязку…
И в тот момент. В ту секунду. Я поднимаю голову. Поворачиваюсь. Открываю глаза. И вижу то прекрасное создание, то существо, которое только что, само о том не зная, подарило мне свой запах.
Девушка стоит возле газетного киоска и, кажется, что-то покупает. На ее левом плече — сумочка, в руках — кошелек. У нее длинная светлая юбка и черные туфли на каблуках. Светлые короткие волосы. Она стоит, полуобернувшись. Я вижу, что она улыбается. Губы ее шевелятся. Разговаривает сама с собой? Или с кем-то тихим и невидимым? Таким, как я?
Я же вдыхаю запах, и ловлю себя на мысли, что мне наплевать, что кругом люди, что меня толкают, что от кого-то пахнет мылом или шампунем, что кто-то наступил мне на ногу и буркнул какие-то совершенно несущественные извинения… что мир вокруг живет своей, дикой, жизнью.
В какой-то момент начинаешь понимать, что можно расправить крылья. В момент, когда нежный запах касается и обволакивает.
Делаю первый шаг в ее сторону. Он самый тяжелый и противоречивый. Ноги словно железные, да и непривычно ходить, разглядывая не камешки на тротуаре, а женщину, которая — вот она — стоит в нескольких метрах от меня. Следующий шаг легче.
В тот момент, когда я делаю еще один робкий шаг в ее сторону, девушка оборачивается и смотрит на меня. У нее изумительные, изумрудные глаза. И губы. Эти губы… эти черты лица… эти изящные скулы, тонкий носик… Я замираю, застываю, окаменеваю, превратившись в один большой ВЗГЛЯД. Я разглядываю ее столь жадно, что где-то в уголке сознания стучится совесть, напоминая, что мы на улице, что вокруг люди, что жизнь-то, черт возьми, продолжается. Но ей не достучаться. Сейчас ей точно не достучаться.
Девушка тоже разглядывает меня. И она не стесняется. Я вижу, как дрогнули ее губы, растягиваясь в улыбке. Девушка снимает прозрачный целлофан с упаковки, вытаскивает тонкую сигарету, щелкает зажигалкой и затягивается. Одна ее бровь вопросительно изгибается изящной дугой.
— Любопытно. — Это скорее утверждение, чем вопрос.
Я понимаю, что девушка обращается ко мне. Мои ноги железные. Мое сердце сейчас выпрыгнет из груди. Мои легкие наполняются воздухом до такой степени, что перед глазами начинают плыть темные круги. Мое небо высохло. Мой язык прилип. Мои глаза остекленели. Боги, я уже не человек, я просто труп…