– Нет, – неуверенно возразил цыганенок. – Я их всех знаю.
– Ну, не эти, значит, кто-нибудь еще, – сказала Лира. – Пошли их искать! И белый грузовик!
Стала собираться стая. К первым следопытам присоединялись новые, и в скором времени тридцать с лишним цыганских детей носились взад и вперед по набережной, забегали в конюшни, карабкались на краны у причалов, прыгали за изгородь широкого луга, взбегали по пятнадцать человек разом на старый разводной мост над зеленой водой и опрометью неслись по узким улочкам Иерихона, между маленьких кирпичных домов с террасами к огромной квадратной башне – Часовне Святого Варнавы Фармацевта. Половина из них не знала, чего ищет, и думала, что это просто игра, но Лира и ее приятели испытывали настоящий страх всякий раз, когда замечали одинокую фигуру в переулке или полутемной Часовне – Жрец?
Но Жрецов, конечно, не было. В конце концов безуспешность поисков и настоящая тревога за пропавшего Билли погасили всякое веселье. Близилось время ужина, и, когда Лира и двое колледжских мальчиков уходили из Иерихона, они увидели, что на пристани, там, где стояла лодка семьи Коста, собираются цыгане. Некоторые женщины громко плакали, а рассерженные мужчины стояли кучками, и деймоны их взволнованно летали над головами или рычали на каждую тень.
– Сюда Жрецы не посмеют прийти, спорю, – сказала Лира Саймону Парслоу, переступив порог величественной Ложи Иордан-колледжа.
– Да, – неуверенно согласился он. – Но я знаю, что и с рынка исчез ребенок.
– Кто? – Лира знала почти всех ребят с рынка, но об этом не слышала.
– Джесси Рейнольдс, из шорной. Вчера, когда закрывались, ее не было, а вышла только за рыбой для отца. И не вернулась, и никто ее не видел. Весь рынок обыскали и все вокруг.
– Даже не слыхала об этом! – с негодованием сказала Лира. Она считала досадным упущением со стороны своих подданных, если они не рассказывали ей обо всем и сразу.
– Ну, это вчера было. Может, она уже нашлась.
– Пойду узнаю, – сказала Лира и повернулась к выходу.
Но не успела дойти до ворот, как ее окликнул Швейцар.
– Слушай, Лира! Сегодня вечером тебе нельзя уходить. Распоряжение Магистра.
– Почему нельзя?
– Говорю тебе, распоряжение Магистра. Он сказал: когда придешь, больше не уходи.
– Догоняй, – сказала она и выскочила вон раньше, чем старик успел шагнуть за дверь.
Она перебежала узкую улочку и углубилась в проулок, где фургоны разгружали товар для Крытого рынка. Торговля уже кончалась, и фургонов было мало, но у центральных ворот напротив высокой каменной стены Колледжа Святого Михаила курили и разговаривали несколько молодых людей. Одного из них, шестнадцатилетнего парня, Лира знала и восхищалась им, потому что он мог плюнуть дальше любого человека – неслыханно далеко. Она подошла и смиренно дожидалась, когда он ее заметит.
– Ну? Что тебе надо? – сказал он наконец.
– Джесси Рейнольдс пропала?
– Да. А что?
– Потому что цыганенок сегодня пропал.
– Они всегда пропадают, цыгане. После каждой Конской ярмарки пропадают.
– И лошади тоже, – добавил один из его друзей.
– Тут другое, – сказала Лира. – Это ребенок. Мы до вечера его искали, а другие ребята говорят, что его забрали Жрецы.
– Кто?
– Жрецы, – сказала она. – Ты про Жрецов не слышал?
Для остальных парней это тоже было новостью, и после нескольких грубых высказываний они внимательно выслушали ее рассказ.
– Жрецы, – сказал знакомый Лиры, которого звали Диком. – Глупости. У этих цыган полно всяких дурацких идей.
– Они говорят, две недели назад Жрецы были в Банбери, – настаивала Лира, – и забрали пять ребят. А теперь, наверное, пришли в Оксфорд и наших забирают. Наверное, это они похитили Джесси.
– В Каули пропал ребенок, – сказал один из парней. – Я вспомнил. Моя тетка была там вчера, она продает рыбу и чипсы из фургона, она слышала об этом… Какой-то маленький мальчик… Но насчет Жрецов не знаю. Выдумка это. Нет никаких Жрецов.
– Есть! – сказала Лира. – Цыгане их видели. Они думают, что они ловят детей и едят… и…
Она осеклась, потому что в голову ей внезапно пришла другая мысль. В тот странный вечер, когда она пряталась в Комнате Отдыха, лорд Азриэл показал снимок человека, поднявшего волшебную палочку, к которой устремлялись потоки света; а рядом с ним была фигурка поменьше, не притягивавшая света; он сказал, что это ребенок, и кто-то спросил, поврежденный ли это ребенок, а дядя ответил: нет, в том-то все и дело. Лира сообразила, что «поврежденный» означало «разрезанный».