А потом квартира…
Лира только ахнула.
За свою короткую жизнь она повидала много красивого, но это была красота Иордан-колледжа, красота Оксфорда – величавая, каменная, мужественная. В Иордан-колледже было много великолепного, но ничего изящного. В квартире миссис Колтер изящным было все. Она была полна света, потому что широкие окна выходили на юг, а стены были оклеены элегантными белыми, в золотую полоску, обоями. Очаровательные картины в золотых рамах, старинного вида хрусталь, вычурные канделябры с безвоздушными лампами под сборчатыми абажурами, оборки на подушках, цветастые оборки на карнизах для занавесок, мягкий, зеленый, с лиственным узором ковер под ногами, и на всех поверхностях множество таких непривычных для Лиры фарфоровых шкатулочек, пастушек и арлекинов.
Миссис Колтер, поймав ее восхищенный взгляд, улыбнулась.
– Да, Лира, – сказала она, – тебе еще столько надо показать! Снимай пальто, и я отведу тебя в ванную. Ты помоешься, потом мы пообедаем и пойдем по магазинам…
Ванная комната была еще одним чудом. Лира привыкла мыться грубым желтым мылом в облупленной ванне, куда вода набиралась из кранов в лучшем случае теплая и чаще всего ржавая. А здесь она была горячей, мыло розовым и душистым, полотенца толстыми и мягкими, как облака. А по краю тонированного зеркала горели маленькие розовые лампочки, так что, взглянув в него, она увидела мягко освещенную фигуру, совсем не похожую на ту Лиру, которую видела прежде.
Пантелеймон, принявший вид обезьяны – в подражание деймону миссис Колтер, присел на край ванны и строил ей гримасы. Она столкнула его в мыльную воду и вдруг вспомнила об алетиометре, который остался в кармане пальто. Пальто она бросила на кресло в другой комнате. Она обещала Магистру держать алетиометр в секрете от миссис Колтер.
Все так непонятно… Миссис Колтер добрая и умная, а Магистр – Лира сама видела – пытался отравить дядю Азриэла. Кого же из них слушать?
Лира наспех вытерлась и побежала в комнату: пальто, конечно, на прежнем месте, его никто не трогал.
– Готова? – спросила миссис Колтер. – Я думаю, мы пойдем обедать в Королевский Арктический Институт. Женщин среди его членов очень мало, я одна из них – почему бы не воспользоваться своей привилегией?
Величественное каменное здание Института было в двадцати минутах ходьбы; они уселись в просторной столовой со снежно-белыми скатертями и начищенным серебром и заказали телячью печенку с беконом.
– Телячья печень безопасна, – сказала Лире миссис Колтер, – и тюленья тоже, но, если в Арктике у тебя будет туго с едой, медвежью печень не ешь. Она полна яду, и он убьет тебя за несколько минут.
Пока они ели, миссис Колтер называла ей кое-кого из членов, сидевших за другими столами.
– Видишь пожилого джентльмена в красном галстуке? Это полковник Карборн. Он первым пролетел на воздушном шаре над Северным Полюсом. А высокий человек у окна – он только что встал – доктор Сломанная Стрела.
– Он скрелинг?
– Да. И это он нанес на карту течения в Великом Северном Океане…
Лира глядела на великих людей с любопытством и благоговением. Они были учеными, это не вызывало сомнений, но вдобавок и путешественниками. Доктор Сломанная Стрела наверняка знает про медвежью печенку, а Библиотекарь Иордан-колледжа – вряд ли.
После обеда миссис Колтер показала ей драгоценные арктические реликвии в Библиотеке Института – гарпун, которым был убит огромный кит Гримссдур, камень с вырезанной на нем надписью на неизвестном языке – его нашли в руке путешественника лорда Рукха, замерзшего в своей палатке; огнебой, которым пользовался капитан Хадсон в своем знаменитом путешествии к Земле Ван Тирена. Она рассказывала о каждом, и Лира чувствовала, как колотится ее сердце от восхищения этими великими, далекими героями.
А потом они пошли за покупками. Все в этот замечательный день было ново для Лиры, но от магазина у нее просто закружилась голова. Войти в огромное здание, где полно красивой одежды и тебе позволяют ее примерять, где ты смотришь на себя в зеркала… И одежда такая чудесная… Вещи к Лире приходили через миссис Лонсдейл и в большинстве были ношеные, чиненые. Ей редко доставалось что-нибудь новое, а когда доставалось, то выбрано оно было из соображений прочности, а не красоты. Самой же ей выбирать никогда не приходилось. А тут миссис Колтер то предлагала одно, то хвалила другое и платила за все, снова и снова…