— В команде работаете, да? — Он взял добычу и снова запустил ее в снег. Все повторилось.
На четвертой попытке псы вдруг позабыли про забаву и кинулись к озеру. Через несколько секунд он понял, что их привлекло. Все громче слышался рокот моторов, и Нейт направился по собачьему следу к «посадочной полосе».
По лобовому стеклу пилотской кабины скользнул красный, а потом тускло-желтый луч заходящего солнца. Как быстро и низко она заходит на посадку! Он уже приготовился к тому, что сейчас лыжи зацепят верхушки деревьев или, того хуже, самолет клюнет носом лед.
Оглушительный рев. Нервничая, Нейт смотрел, как она описывает круг, снижается и касается лыжами льда. А потом наступила тишина, такая полная, что было слышно, как садится потревоженный самолетом воздух.
Рядом с Нейтом, подрагивая боками, ждали собаки. Потом оба пса в нетерпении присели — и в следующий миг уже рванули на лед. Когда дверца кабины распахнулась, они бросились выражать свою радость прыжками, лаем и вилянием хвостов. Мег соскочила на лед. Присев, дала себя облизать, а сама ласково трепала псов по мохнатым спинам. Потом выпрямилась и достала из кабины рюкзак. И только после этого посмотрела на Нейта.
— Опять кто-то крыло помял? — прокричала она.
— На этот счет ничего сказать не могу.
В сопровождении возбужденных от радости собак она вышла на берег.
— Давно ждешь?
— Несколько минут.
— Твой организм еще не приспособлен к нашим морозам. Идем в дом.
— Куда летала?
— Да так, в разные места. Пару дней назад нанялась свозить одну компанию поохотиться на оленей. Не дергайся — только фотоохота. А сегодня отвезла их назад в Анкоридж. И вовремя успела, — добавила она, глядя в небо. — Буря надвигается. В воздухе уже чувствуется.
— А тебе страшно не бывает?
— Нет. Интересно бывает, это точно. — Они уже вошли в сени, Мег сняла пуховик.
— И в аварию никогда не попадала?
— Случалось, скажем так, совершать вынужденную посадку. — Она сбросила сапоги, взяла полотенце и стала вытирать лапы псам. — Проходи дальше. Мне еще тут пару минут нужно, а вчетвером здесь не повернешься.
Он прошел в дом, плотно, как его учили, прикрыв за собой дверь, чтобы не выпускать тепло.
Окна переливались последними отблесками заходящего солнца, комната была наполнена игрой света и тени. Пахло цветами — но не розами, а какими-то более скромными цветами.
Он ожидал увидеть сельский дом, но даже сейчас, в этом сумрачном свете, было понятно, как он ошибся.
В просторной гостиной стены были светло-желтого цвета. «Наверное, чтобы в доме светлее было», — решил он. Камин был сложен из полированного камня золотистых тонов, и тлеющие в нем поленья отбрасывали на его внутренние стенки теплый отблеск. На каминной полке стояли невысокие подсвечники — бежевые и синие. Синей была и обивка дивана, на котором, конечно же, были разложены диванные подушки, без которых женщины, похоже, жить не могут. Спинку дивана покрывал пушистый синий плед.
Еще в комнате были лампы с абажурами, полированные столы, узорчатый ковер и два больших кресла.
Стены украшали картины и акварели с пейзажами Аляски.
В левом углу была лестница на второй этаж. Опорная деревянная колонна была резная, в виде тотемной фигуры.
Дверь распахнулась. Первыми вбежали собаки, каждая тут же заняла свое кресло.
— Я совсем другого ожидал, — признался он.
— Когда все в жизни совпадает с нашими ожиданиями, очень скучно становится.
Мег пересекла комнату, открыла большой резной короб и достала несколько поленьев.
— Давай я.
— Уже все. — Она нагнулась, подбросила поленья в огонь и повернулась к гостю: — Есть будешь?
— Нет, спасибо.
— Выпьешь?
— Да нет, не стоит.
Она зажгла свет.
— Тогда секс.
— Я
— Иди, поднимайся. Вторая дверь налево. Я только собакам поесть-попить дам.
Она вышла, оставив его наедине с собаками, неотрывно следящими за ним своими голубыми глазами. Ишь, усмехаются.
Вернувшись, она застала его в том же положении.
— Лестницу не нашел? А еще детектив!
— Послушай, Мег… Я ведь заехал просто… — Он провел рукой по волосам. Никакого объяснения у него на самом деле не было. Он уехал из города, испугавшись огромной разверзшейся перед ним черной дыры, а здесь, позабавившись с лайками, вдруг понял, что она куда-то исчезла.
— Стало быть, секса не желаешь?
— Провокационный вопрос.
— Ну что ж, ты тут пока думай, как на него отвечать, а я тем временем поднимусь и разденусь. — Она тряхнула головой, черные волосы рассыпались по плечам. — В голом виде я очень хороша, если тебя это интересует.
— Я так и подумал.
— А ты хоть и худой, но вполне в моем вкусе. — Она двинулась к лестнице, не спуская с него глаз. Потом поманила пальцем: — Идем же, красавчик.
— Так просто?
— А что такого? Закон это не запрещает, по крайней мере пока. Секс — это очень просто, Нейт. Сложно — это все остальное. Призываю тебя к простоте.
Она зашагала наверх. Нейт оглянулся на собак и вздохнул.
— Надо еще посмотреть, может, я забыл, что такое эта простота.
Он прошел наверх, задержался у первой комнаты. Стены здесь были огненно-красными, а одна — зеркальная. Напротив зеркала на полке стояли телевизор, проигрыватель DVD-дисков, стереосистема. На полу — новейшие тренажеры.
Маленький холодильник, надо полагать, забитый водой, а может, и так называемыми энергетическими напитками.
Судя по тренажерам, тело, которое ему предстояло увидеть обнаженным, было изрядно тренированным.
Дверь в спальню тоже была открыта. Мег сидела на корточках перед камином и разводила огонь. В комнате стояла необъятных размеров кровать темного дерева с резными стойками. Здесь тоже были картины и светильники, но в зеленых и кремовых тонах.
— Неплохо ты оснащена.
Она улыбнулась, слегка повернув голову.
— Ты же еще ничего не видел!
— Я о тренажерах.
— А ты тренируешься, шеф?
— Раньше тренировался. — «До Джека». — В последнее время забросил.
— А я люблю пропотеть. И прилив эндорфина люблю.
— Я тоже любил.
— Значит, надо возобновить.
— Да. Вообще домик у тебя что надо.