Но все же вера и здесь претерпевает некоторые изменения. Духовной основой Северного Ренессанса стало так называемое Devotio moderna («Новое благочестие»), религиозно-философское мировоззрение, почерпнутое из трудов ученых мистиков. Его главная идея: Бог пребывает во всех вещах, даже в очень простых. Человек соприкасается с божественным не только в церкви или во время молитвы, но каждую минуту, созерцая окружающий мир. Каждый предмет, вплоть до самых что ни на есть повседневных, — важная часть мироздания. Он самоценен, поскольку своим существованием прославляет деяния Творца. Руководствуясь такой философией, человек заново открывал для себя мир, во всей его полноте и гармонии. Поэтому особенностью северного искусства на самом раннем этапе становится внимание к деталям в изображении природы и интерьера. Покой и красота — вот главные ценности Северного Возрождения.
Дивные ландшафты на нидерландских картинах хочется рассматривать неустанно. Невозможно не любоваться лугами, поросшими цветами и зеленью, плавными линиями пологих холмов и неспешными изгибами рек, вьющимися вдаль, к линии горизонта. Интерьеры алтарных картин северных мастеров полны тщательно выписанными предметами быта, каждый из которых не только совершенен, но заключает в себе скрытый символический подтекст. Картина на религиозную тему, будь то, например, сцена Благовещения или изображение Мадонны в интерьере, включает бытовые детали, привычные для обыкновенного горожанина в его повседневной жизни. Человек XV века не только восхищался красотой и совершенством рисунка, чистотой и звонкостью красок, но и мог считывать символическое значение, заключенное в изображении каждого предмета. Рукомойник с прозрачной водой и висящее рядом белоснежное полотенце напоминали о чистоте и непорочности Девы Марии. То же означает и ветка с цветами лилии в расписанном кобальтом керамическом кувшине. Примеров можно привести немало, и все они свидетельствует: человек эпохи Северного Ренессанса, постепенно освобождаясь от средневекового восприятия мира, заново создавал для себя картину мироздания.
Истоки нового искусства Нидерландов, Франции и отчасти Германии — общие. Еще в XIV веке при дворах королей и крупных феодалов происходит расцвет искусства книжной миниатюры. Молитвенники, часословы, исторические хроники и переводы античных авторов пышно украшаются иллюстрациями. Иллюминированные рукописи предоставляли художнику большую свободу в выборе тем, чем церковные картины. Особенно в этом плане интересны циклы календарных миниатюр, где каждому времени года соответствовали картины различных придворных развлечений или крестьянских трудов. В календарях впервые заявляет о себе новый образ природы. Появляются многочисленные мотивы, которые потом будут использовать художники XV века: крупные фигуры на переднем плане, противопоставленные панорамному ландшафту вдали: пологие холмы, расходящиеся наподобие кулис: пейзаж у горизонта, подернутый голубой дымкой. Эти приемы позволяли создать иллюзию глубокого пространства, пусть и «построенного» эмпирическим путем из отдельных частей, но претендующего на определенную целостность.
Надо сказать, что развитие северного искусства происходило неравномерно. Прекрасные памятники, дышащие свежестью и новизной художественной формы, могли быть лишь всплеском творчества одного-единственного мастера и не повлечь за собой существенных изменений в традиционной канве религиозного искусства. Такова судьба великолепного скульптора Клауса Слютера. Для монастыря Шанмоль близ Дижона он выполнил две большие работы: украсил портал статуями герцога Бургундского Филиппа и его жены Маргариты Фландрской, а также изваял так называемый «Колодец пророков». Этот массивный шестигранник, окруженный фигурами стоящих пророков, служил когда-то основанием для большого Распятия. Скульптуры пророков по сторонам массивного колодца являют собой символ религиозного горения и духовной мощи. Под широкими свободными складками одежд чувствуются умело очерченные тела. Могучая сила монументального произведения, дух большого искусства выделяет фигуры Слютера среди скульптурных произведений поздней готики с ее манерно утонченным «мягким стилем».