Следующим серьёзным испытанием для нас стало событие, произошедшее около десяти лет спустя. В доме появилась бригада рабочих, делающих ремонт. Я старалась с ними не видеться. Это было не сложно. Уходя в лес, я могла там оставаться какое угодно время, не замерзая, всегда находя источник воды и уже привычно поймав зверька в качестве пищи. Выпустив кровь и впитав её энергию, я могла зажарить тушку для утоления другого голода. У небольшого родника установила небольшую палатку и оставалась там дотемна. Когда солнце спускалось, я спешила по извилистой малоприметной дорожке в дом.
В тот день я уже почти вышла из зарослей, когда чья-то широкая ладонь обхватила меня за талию, а другая зажала рот, не позволяя закричать. Один из рабочих, огромный мужчина лет тридцати, с загорелым лицом, светлыми глазами с лучиками морщинок в уголках век, загорелый и крепкий, он создавал впечатление хорошего человека. Оказалось, он увидел меня пятью днями раньше, уходящую на рассвете, и никак не мог выкинуть из головы. Он сбивчиво говорил мне это, широкими движениями оглаживая гибкое тело и не позволяя пошевелиться. Умолял понять, что я стала для него наваждением, он не мог поступить иначе, и я просто обязана быть с ним, стать его собственностью. На мои попытки вырваться, он грубо вывернул мне руку, даже не заметив, что сломал кость и пообещал убить, если не подчинюсь. Когда он стал стягивать с меня одежду, то вдруг неловко завалился, подминая меня под собой и за несколько минут содрогаясь, хрипя и заливая меня кровью, перестал дышать.
Я кричала, пытаясь спихнуть его с себя. Когда мне это удалось я, поднявшись на ноги, пьяно качаясь и корчась от остаточного наслаждения и отвращения к себе, пошла прочь от дома. Однако скрыться мне не удалось. Мне казалось, что прошло несколько часов как меня нашли у ручья дезориентированную, испуганную, покрытую коркой свернувшейся крови. Когда рядом со мной появились несколько незнакомых мужчин я, упираясь спиной в дерево, выставила ладони перед собой и зашипела, ощущая как язык становиться длиннее и тоньше. Испугавшись, закрыла лицо руками.
— Не трогайте меня! — захныкала я, — Не подходите… Не надо…
— Совсем ещё ребёнок, — удивлённо произнёс низкий голос.
Однако, меня не послушали. Один из них молча завернул меня в свою куртку и, легко подхватив на руки, понёс через лес в сторону дома. Помню, я очень удивилась тому, что он ориентируется в полной темноте почти также хорошо как я. Я доверчиво прижалась к теплому, вкусно пахнущему листвой, телу и, тихо всхлипывая, расслышала, как он пробормотал что-то успокаивающее, после чего я незаметно для себя заснула.
Очнулась я дома. Тех людей уже не было. Отец объяснил, что когда они обнаружили мёртвое тело в кустах и не смогли меня найти больше суток, то им пришлось вызвать группу поиска и приехали несколько человек из тренировочного лагеря за городом. Принеся меня домой, они уехали. Полиция приезжала и задавала вопросы, но вскрытие показало, что неудавшийся насильник умер от инсульта и истёк кровью из разорванных вен, так как её свёртываемость была крайне низкой. Чем это было обусловлено, никто не мог толком объяснить, и дело было закрыто. После этого с моего тела опять сошли царапины, следы солнечных ожогов и веснушки, волосы приобрели свой естественный цвет, потеряв нанесённый ранее искусственный, кость срослась в рекордные сроки и я снова стала казаться немного моложе.
Мы старались забыть о случившемся, но спустя несколько месяцев, когда официально мне исполнилось двадцать три года, прямо перед праздничным обедом, у нашего дома остановились два автомобиля с тонированными стёклами. Я подобралась, и замерла у двери, с шумом втягивая воздух. Отец обеспокоенно положил руку мне на плечо.
— Там люди с оружием, — сдавленно сообщила я, — Они опасаются и предвкушают.
Родители, зная о моём зверином чутье, никогда не спрашивали, как я это делаю.
— Будет проще, если я не буду маячить здесь, — я метнулась по лестнице за перегородкой, ведущей на мансарду, и затаилась у приоткрытого слухового окна, не сводя глаз с микроавтобуса. Из внедорожника выбрался высокий седовласый мужчина с цепким взглядом, одетый в джинсы и рубашку, но выправка выдавала в нём военного. Следом вышла женщина: рыжая, тонкая и дёрганная. Она морщила крохотный носик на кукольном лице и с отвращением оглядывала наше жилище. Родители вышли на крыльцо.
— Чем обязаны? — отец сложил руки на груди.
— Максим и Регина Холодовы? — после утвердительного кивка седой многозначительно посмотрел за спину мамы, — Я Антон, а это Марго. Могу я увидеть Северину?