— Ну, чего остановились? Продолжайте, — сказал Перовский, вынул из кармана горсть серебряных монет и высыпал их в сложенные ковшиком ладони аксакала: — А это награда победителю от меня!
И аксакал, и все зрители поклонились щедрому губернатору в пояс, на разные голоса хвалили за доброту.
В толпе переговаривались, но осторожно, чтобы не обеспокоить и губернатора, и борцов.
— Наш батыр — бык, форменный бык! Он сомнет вашего хлипкого парня.
— Сам ты хлипкий! В нем жилы, как струны домбры.
— Айда, батыры, померяйтесь силенками перед генералом!..
— Осилит батыр из нашего кантона.
— Как же! Держи карман шире! Из нашего кантона вышли лучшие борцы, сэсэны, кураисты.
В круг вышли борцы, босые, без шапок и колпаков, без рубах, широкие холщевые штаны туго повязаны кушаками. Сблизившись, они накинули друг на друга пояса, а концы их намотали на кулаки. Мелкими шажками, сопя от напряжения, они закружились по лужайке; мускулы перекатывались шарами под лоснящейся от пота, словно отлакированной кожей. Борцы не торопились, они топтались на месте, растирая подошвами траву и землю в прах, ловили удобный миг, чтобы вскинуть противника и перебросить через голову. Едва один из них приседал, делал стойку, напружинившись, как другой, откидываясь, крепче упираясь раздвинутыми ногами в траву, уходил в глухую защиту. Толпа откликалась на каждый рывок порывистым гулом.
Вдруг коренастый, словно не из мяса и мускулов, а из канатов и камня слепленный батыр изловчился, шатнул противника вправо, толкнул его и плечами, и грудью и, натянув туже пояс, кинул наземь. В народе раздались радостные крики:
— Наш Шестой кантон победил!
— Слава победителю, слава-а!
Но нашлись и ворчуны:
— Не по правилам! Надо кидать прямо через голову, а он метнул вкось, через плечо.
На них свирепо накинулись:
— Главное, что опрокинул и прижал коленом к земле.
— Всегда эти, из Девятого кантона, затевают спор.
Аксакал — верховный судья вышел на середину круга и спросил:
— Найдется ли среди вас, кто осмелится померяться силами с батыром из Шестого кантона?
Народ дружно, единодушно возгласил хором:
— Нет!
Судья трижды, согласно обычаю, повторил свой вопрос и только потом назвал борца из Шестого кантона победителем, вручил ему пригоршню серебра и кускара с витымиперевитыми рогами — награды справедливые за силу, ловкость, сноровку.
Джигиты шумно чествовали победителя, обнимали, зазывали к своим кострам.
Перовский медленно пошел сквозь толпу к Караван-сараю, где ординарцы держали на поводу и его аргамака, и лошадей сопровождавших его военных.
Заметив Ильмурзу, он еще раз наградил его улыбкой и сказал:
— Если что, заходи ко мне домой, старик. Да… Кахым… Париж!.. Как давно это было… Какими молодыми мы были.
Ильмурза ничего не понял, но, указав губернатору на стоявшего подле Зулькарная, сказал:
— Староста нашего юрта. Меня сменил на этом посту. Он — названый сын известного вам Буранбая.
Лицо Василия Алексеевича исказилось судорогой ярости.
— Нашел о ком вспоминать! — буркнул он и ускорил шаги.
Филатов из-за спины губернатора погрозил старику плетью.
Настроение Василия Алексеевича испортилось. Молча ехал он верхом во дворец, машинально поднимая руку к киверу в ответ на приветствия горожан, на козыряния гарнизонных офицеров; он еще не знал, что из Петербурга спешит фельдъегерь с указом царя об освобождении его от обязанностей военного генерал-губернатора Оренбургского края и командира Отдельного Оренбургского корпуса. Расплата за неудачный Хивинский поход наступила.
А на лугу, среди веселой, беспечной, хмельной толпы стояли в одиночестве Ильмурза и Зулькарнай.
Старик смотрел на запад, туда, где был предан земле его Кахым.
Зулькарнай глядел на восток, туда, где в снегах Якутии затерялся след Буранбая…
По следам «северных амуров»
Во время одной из своих поездок в Москву Динис Буляков, возглавлявший Союз писателей РБ с 1988 по 1995 год, познакомился со знаменитым российским романистом Валентином Пикулем. Беседуя, они не обошли вниманием вопросы, касающиеся истории и исторической прозы — жанра, в котором, как известно, активно и плодотворно трудился Пикуль. Валентин Саввич высказал недоумение по поводу того, что наши писатели игнорируют столь замечательный исторический факт, как участие башкирских полков в Отечественной войне 1812 года. И тогда Динис Буляков не преминул сообщить ему, что роман на эту тему уже написан, издан, и рассказал об авторе — прозаике Яныбае Хамматове.