«Дорогая мамочка! Я не могла поступить иначе, — писала Люба. — Прошу тебя, пожалуйста, не беспокойся. Ведь ничего страшного нет. Не думай и не плачь, береги свое здоровье…
Сегодня мы принимаем военную присягу. Я теперь полностью военный человек. Вот и у нас в семье появились военные люди. Не беспокойся, еще раз прошу…».
Письмо получилось длинное. Ведь так хотелось знать о многом: о судьбе подруг, односельчан… Написала она и сестрам, просила их не беспокоиться и помочь матери заготовить на зиму сено для коровы… С особой гордостью и радостью сообщила о своем решении другу — он уже дрался с фашистами на одном из фронтов.
В напряженной учебе время летело быстро. Письмо за письмом шлет Люба домой и на фронт. В одном из них она сообщает матери о встрече в Москве с подругами, в другом — о том, что выдали шерстяное платье, туфли на высоком каблуке, темно-синее пальто…
Наконец наступил день, которого Люба так ждала.
«Дорогие мамочка и Шура!
В данный момент нахожусь в Москве. Дачу пришлось оставить… Вчера сдала экзамен за весь период учебы. На «отлично». Волнуюсь, даже не придумаю, что писать. Ходила на Северянку проведать подруг. Ведь не видела их полтора месяца.
Мамочка, пожалуйста, обо мне не беспокойся. Ведь подумай, так много девушек сейчас на фронте — сестрами и шоферами, бойцами и радистками… Шура, помогай маме во всем. Не спорь. Живите дружнее. Только бы скорей прикончить озверелого Гитлера. Ну, всего наилучшего. Целую крепко
Послезавтра день моего рождения. Мне 20 лет. Писем пока не пишите, они, наверно, меня не застанут.
9 сентября 1941 года».
Свой день рождения Любовь Вячеславовна Лебедева, разведчица-радистка, встретила в разведотделе Юго-Западного фронта. А потом, спустя некоторое время, ее забросили с самолета в черную ночь Сумщины.
ЛЮДИ И ЗВЕРИ
С тех пор, как в Ахтырке появилась разведчица-радистка, на железнодорожную станцию участились налеты нашей авиации. Самолеты прилетали тогда, когда задерживались или разгружались немецкие военные эшелоны. Кроме того, рядом с городом пролегала автострада Сумы — Харьков. По ней к линии фронта двигалась артиллерия, танки, автомашины с солдатами и различными грузами.
Ася по-прежнему жила у Филиппа Андреевича. Из дома она не выходила вот уже месяц. На свежем воздухе, во дворе, появлялась только с наступлением темноты. Сведения, которые по вечерам передавал ей Михайленко, были ценными. Радистку благодарили и просили беречься. Разведчица знала, что Филипп Андреевич собирает данные не один.
Передачи она вела только после двенадцати, в условленное время. И тогда она была уже не Люба и не Ася, а Лили.
Вести с фронтов шли нерадостные. Гитлеровцы рвались к Москве. Войска Юго-Западного фронта оставили Харьков… Но в боях с Красной Армией враг понес серьезные потери: это можно было определить по эшелонам с ранеными, следовавшими в Германию. Немалые потери имела фашистская армия и от партизан. На территории Сумщины действовали подпольный обком и райком КП(б)У, 146 первичных партийных организаций. С приходом оккупантов было создано тридцать пять партизанских отрядов. Позднее они стали ядром партизанских соединений, которыми командовали прославленные командиры Ковпак, Сабуров, Наумов и Мельник.
Партизаны наносили ощутимые удары по врагу: летели под откос эшелоны, взрывались казармы. Сопротивление народа росло.
Вскоре ахтырчан потрясло очередное зверство гитлеровцев и их пособников — предателей Родины. В окрестных селах и лесах в то время действовал небольшой отряд партизан, которым командовали братья Горобец. В неравном бою с карателями все партизаны погибли. Фашисты и полицаи зверски надругались над их трупами: выкололи глаза, отрубили руки, на спинах выжгли звезды. Но и этого показалось мало. Раздетые трупы повесили в центре города на деревьях. А назавтра в местной немецкой газете «Голос Ахтырщины», которую редактировал ярый националист, изменник Родины Яценко, было объявлено, что повешены бандиты и грабители. Это был подлый прием — представлять патриотов в глазах местного населения ворами и разбойниками. Гитлеровцы жгли села, убивали жителей, особенно активистов, а сваливали вину на партизан.
Из рассказов Михайленко разведчица знала, что в полиции служит около шестидесяти человек, большинство которых составляют местные жители. «Добровольной сволочью» называли их ахтырчане. Начальником полиции был некий Емельянов, уголовно-политический отдел возглавлял всем известный в городе прощелыга Петька Говорун, а замещал его Ванька Дыбарский. Полиция и гестапо размещались в одном здании. Что там творится, Филипп Андреевич не знает. Из гестапо и полиции одна дорога — в овраг на заднем дворе городской мельницы.