— Ребятишки, — поправив на боку маузер, обратился он к седокам телег, фур, двуколок и пролеток, — этот домишко мне нравится, он явно ниспослан нам для подготовки к новым битвам во имя святых идеалов анархии.
«Ребятишки», свирепого вида мужчины, дружно окружили своего вожака. Все они были обвешаны оружием, многие еле-еле держались на ногах.
— А есть ли тут что-нибудь для пропитания наших душ? — спросил один из них.
— Найдется, — уверенно ответил вожак.
В усадьбе и впрямь «кое-что нашлось». Там было много скота, птицы, зерна, картофеля, фуража. Прекрасно обставленные комнаты особняка пришлись по душе приезжим.
— Рай земной, — восхитился грузный субъект с моноклем в глазу. — Только для нашего рая кое-чего не хватает. — Скажем, черного флага над крышей и пулемета у входа.
Телеграмма из Москвы не явилась неожиданностью для председателя губчека Петра Никитича Александрова. В ней говорилось, что в разных местах страны начали активизироваться анархисты и следует ожидать их выступлений в Вологде.
Петр Никитич еще раз перечитал телеграмму, откинулся на спинку стула. Что ж, анархисты — враги не новые. Чекистам уже доводилось с ними бороться. И не раз. Однажды пришлось разоружить целый эшелон этих «черных птиц», следовавших через, станцию Вологда. В другой раз бандиты силой захватили одну из гостиниц города, установили у подъезда пулемет, выбросили из окна черный флаг, заявив: «Для нас нет ничего выше нас!» Чекисты разгромили и эту банду, изъяв у нее много стрелкового оружия и около шести пудов динамита.
Петр Никитич встал со стула, подошел к двери, открыл ее, крикнул:
— Дежурный, пригласите командира отряда!
Через несколько минут в кабинет вошел среднего роста чекист в кожаной куртке, опоясанной ремнями. На боку висел внушительный пистолет. Председатель подал вошедшему только что полученную телеграмму. Когда тот пробежал ее глазами, спросил:
— Как ведут себя эти новоявленные помещики?
— Пренахально, Петр Никитич. Все эти дни мы за ними следили. Над усадьбой выбросили черный флаг, у входа поставили «максим», нацеленный на дорогу. Пьют, едят, мудрствуют о своих «богах» Штирнере и Прудоне, Бакунине и Кропоткине. Крестьяне их возненавидели. Пристают к женщинам. Вожак их, этот Солнцев, раскатывает по окрестным деревням на тарантасе, что-то вынюхивает, выспрашивает.
— Оружия у бандитов много?
— Стрелкового порядочно.
— Сколько пулеметов?
— Только один.
— Надо прихлопнуть это гнездо, — сказал председатель губчека. — Но сначала предупредите, чтоб уходили подобру-поздорову.
— Понятно, Петр Никитич.
— Идите.
На следующий день представитель Советской власти предложил анархистам покинуть Марково.
— Ультиматум? Угроза? — вкрадчиво спросит Солнцев, бросив в глаз монокль.
— Пока ни то и ни другое, — невозмутимо ответил представитель рабочих и крестьян.
— А потом?
— Будете пенять на себя.
— Угрожаете?! Советская власть самая справедливая на планете. Так вы говорите?
— Так.
— Значит, не может она применить оружие а отношении свободных людей. А теперь — скатертью дорожка. Я не могу поручиться за своих мальчиков.
Анархисты, стоявшие рядом, нахально заулыбались. Многие из них, как всегда, были пьяны вдрызг. Когда представитель ушел, Солнцев отдал приказ:
— Никого в усадьбу не пускать, ни с кем не считаться.
С этого часа у пулемета было установлено круглосуточное дежурство.
Выкурить анархистов из усадьбы, причем без единого выстрела, помогла маленькая военная хитрость. В один из дней к гнезду «черных птах» подошел небольшой отряд красногвардейцев. Впереди него кони тащили внушительного вида пушку. Вернее, это была не пушка, а умело замаскированная простая двуколка. Стволом «пушки» служило искусно покрашенное зеленой краской осиновое бревно. Да и где было взять в то тревожное время настоящую пушку, если артиллерия находилась на фронтах. Расчет чекистов был прост: против орудия не устоят никакие бандиты.
«Пушка» была развернута в трехстах-четырехстах метрах от усадьбы. Анархистам послан ультиматум — он был суров и предельно краток:
«Именем революции требуем освободить усадьбу. Имеющееся оружие оставить в особняке, вплоть до режущего и колющего. Семьи, у кого есть, забрать. Никакого имущества не выносить. Срок — два часа. По истечении оных открываем огонь из пушки без предупреждения. Все!»