Емша ощутил, как понемногу отходит в груди.
Подбежала Зарият и вопросительно глянула на брата. Тот потоптался нерешительно и сказал:
- Нам все равно нужно уходить. Мы встретим родителей по дороге в горы.
- А если?.. - начала было Зарият.
- В Ишбилье нельзя оставаться.
Его голос окреп. Шафик принимал на себя старшинство.
«Верно, - подумал Емша. - Надо увести Зарият, как можно скорее увести».
Шафик вскинул повыше Саида, который обнимал его за шею, и зашагал через площадь. Зарият последовала за ними. Ее тонкая фигура в зеленой галабее казалась совсем детской.
- Кунут? - Шафик посмотрел через плечо.
Емша не пошевелился.
- Кунут?
Емша молча покачал головой.
- Ты что? - Шафик повысил голос. - Ты решил взбунтоваться? Да мой отец... - он осекся.
Зарият умоляюще сложила руки:
- Кунут, пожалуйста, нам очень...
- Замолчи, дурочка, - резко оборвал ее Шафик, и лицо его потемнело. - Как мы не догадались. Он ждет маджус. Он один из них. Он предал нас!
- Что ты такое... - испуганно залепетала Зарият.
- Именно так! Все это время он ненавидел нас, а теперь с радостью продаст в рабство. Ему нельзя верить!
Он схватил ее за рукав и потащил за собой. Пару раз Зарият растерянно обернулась, но затем подобрала полы одежды и побежала быстрее. Емша остался, где стоял. За весь разговор брата и сестры он не произнес ни слова, потому что мальчишка все и так сказал за него. Ошибся только в одном и немаловажном: не было ненависти, не было желания предать и убить. Кто знает, не явись сейчас варяги, может, и прожил бы всю жизнь в Наимовой семье покорным слугой. Но только есть на свете вещи поважнее сытой жизни в лавке, и приходится выбирать.
Протяжный вой рога от реки заставил его вздрогнуть, а брата с сестрой - помчаться изо всех сил. Явились.
Емша еще побродил немного по улице, прежде чем наткнулся на группу варягов, которые прочесывали город. Он медленно положил на землю тесак, найденный чуть ранее, и заговорил с ними. Сам не понял, как пришли разом в память варяжские слова, которые он все не мог вспомнить в последние дни. Обратился сначала по-вендски, потом - на языке данов, и седоусый воин со шрамом через лицо спросил:
- Откуда ты знаешь наш язык?
- Выучил в Ладоге, - и тут же поправился, - в Альдейгьюборге(7).
- Далеко же тебя занесло, - усмехнулся дан.
- Не по своей воле, - Емша тщательно взвешивал каждое слово. Разговор решал его судьбу. - Теперь я хочу уйти с вами. Как свободный человек.
- В этом городе много рабов, - дан обвел глазами улицу, - но мы пришли не для того, чтобы освобождать их.
- Я покажу, где дворец местного ярла. Там столько золота, что хватит заполнить ваши корабли до самых бортов.
- Дворец найти нетрудно. Мало предлагаешь за свою свободу.
Дану наскучил разговор, и он дал своим людям знак идти дальше, когда Емша крикнул:
- Ярл сбежал из города, но он вернется и предложит выкуп. Вам нужен толмач для переговоров!
И по тому, как задумался дан, Емша понял, что добился своего.
Захватчики все прибывали. То и дело попадались новые группы воинов. На улицах раздавались торжествующие крики, потянулись первые дымы от крыш. Донесся полный муки вопль, потом второй, третий - не все жители покинули город. Емша вел данов ко дворцу. Еще немного, и снова он окажется на злополучной площади с раздавленными трупами.
Протяжный крик ворвался в тяжелый, пропахший кровью воздух и отдался у Емши в груди, и рывком потащил вперед. Уже наступила тишина, а Емша бежал, безошибочным чутьем угадывая направление.
Зарият и Шафик стояли у стены, загнанные в угол тремя воинами. Те обернулись, насторожились, увидев Емшу, но тут подоспел старый дан и остальные. Зарият смотрела на Емшу своими прекрасными глазами, в которых вспыхнул на миг и тут же угас промельк надежды. Даже сейчас, с искаженным от ужаса лицом, она была прекрасна. Блестящие каштановые волосы выбились из-под хиджаба и окружали ее нежное лицо с блестящими от слез глазами.
До Емши будто издалека доносились голоса - это Торстейн, освободивший его, пересмеивался с остальными. В голове птицами метались мысли: вырвать у старика топор, срубить одного, второго, если повезет - третьего... Но пустые, бесполезные руки тянули к земле, и варягов было много - не отбиться.
Грохот позади заставил всех обернуться. Это рухнула крыша дома неподалеку. Двое захватчиков проволокли по улице обнаженную женщину, которая билась и кричала, пока ее не оглушили ударом по голове.
Зарият дернулась был в сторону, и ей с гоготом преградили путь. Она отступила и вновь прижалась к братьям. Один из данов, будто по небрежности, чуть отступил, оставив зазор в пару шагов. Емша не надеялся - он знал, что они лишь играют с добычей, и игра вот-вот закончится. Но Зарият бросилась в зазор, и в тот же миг дан повернул назад. Ловкая, гибкая Зарият проскользнула под рукой, и у Емши екнуло в груди. Враг уже схватил ее и повалил на землю. Зарият не кричала. Она боролась молча, и Емша, отведя взгляд, слышал лишь треск разрываемой ткани. Внезапно воин разразился бранью. Емша увидел, как он ногой бьет по хрупкому телу, а Зарият лежит на земле, и в руке у нее нож не больше бритвы, а обнаженную девичью грудь заливает кровь, толчками бьющая из раны на шее. Многажды Емша видел людскую кровь, но ни разу не была она такой ядовито-яркой. Краснота была нестерпимой, резала глаза, будто он смотрел на солнце, и Емша, не выдержав, отвел взгляд.