Историки неоднократно пытались восстановить ход Невского сражения, хотя в источниках для этого практически не имеется материала. Основные подробности содержатся в ЖАН и связаны с описанием героических деяний отдельных лиц, о которых спустя четверть века вспоминали очевидцы:
«Си же вся слышах от господина своего великого князя Олександра и от инехъ, иже в то время обретошася в той сечи»[816].
Некоторые подробности из ЖАН действительно носят очень реалистичный характер, совершенно не характерный для агиографической литературы. Рассказ о бое начинается следующим образом:
«Оттоле потщався наеха на ня въ 6 час дне, и бысть сеча велика над римляны, и изби их множество бесчисленно, и самому королю възложи печать на лице острымь своимь копиемь»[817].
Таким образом, битва началась в 10 часов утра в воскресенье 15 июля 1240 г.[818] Противостояние было крепким и ожесточенным. В ходе него князь Александр Ярославич ранил в лицо шведского предводителя. А.Н. Кирпичников попытался представить сражение случившимся «по тактическим правилам боя, принятым в средневековье». Речь идет о схватках «сплоченных отрядов, построенных в эшелонированный боевой порядок». Эти отряды сходились и расходились с противником, отчего бой «развертывался как бы волнообразно»[819]. В этом ключе исследователь понимает и фразу «возложить печать на лице»: «лицо» в данном случае «передовая сторона строя шведских войск», а «печать» — «знак, отметина, урон, нанесенный шведскому войску ударом конных копейщиков»[820]. Полагаем, что историк изрядно модернизирует буквальное значение источника.
При описании героических действий шести новгородских храбрецов ЖАН создает впечатление о маневрах сразу нескольких боевых единиц русского войска.
Первый храбрец — Гаврила Олексич — преследуя «королевича», верхом ворвался («наеха») по сходням на вражеский корабль («възъеха по досце и до самогу коробля»): бился с королевичем на сходнях и оттеснил его («текоша передъ ним») оттуда внутрь корабля, но затем был схвачен и сброшен вместе с конем со сходней в воду, выбрался из воды невредимым и еще раз попытался ворваться («и пакы наеха») на корабль, после чего имел поединок с самим вражеским воеводой в самом эпицентре сражения («бися с самем воеводою середи полку ихъ»).
Второй — новгородец Сбыслав Якунович, орудуя одним топором, многократно бесстрашно врезался во вражеские порядки («наеха многажды на полкъ ихъ») и убил немало противников («паде неколико от рук его»), удивляя окружающих силою и храбростью.
Третий — полочанин Яков, княжеский ловчий, так врубился («наеха») с мечом во вражеский отряд, что заслужил похвалы самого Александра Ярославича.
Четвертый — новгородец Миша, сражаясь пешим со своею дружиной, врывался («натече») на шведские корабли, убивал всех кто там был и так «погубил» 3 корабля: «Се пешь натече на корабли и погуби 3 корабли з дружиною своею».
Пятый — молодой княжеский дружинник («от молодыхъ его»), Савва, верхом въехал («въеха») в большой королевский «золотоверхий» шатер и подсек его опорный столб. Падение шатра придало бодрости «полкам» Александра Ярославича («Полци Олександрови, видевшее шатра паденье, върадовашася»).
Шестой — княжеский слуга («от слугъ его»), Ратмир («Ратмеръ»), бился пешим («бися пешь») против многих противников, упал и погиб, когда его обступило сразу несколько нападавших[821].
Судя по указанию автора ЖАН, он писал и со слов самого князя, отчего среди храбрецов много княжеских дружинников: Яков, Савва, Ратмир. Новгородец Миша, по мнению многих исследователей, возглавлял собственную дружину, с которой и разгромил 3 корабля противника[822]. Сбыслав Якунович и Гаврила Олексич названы по отчеству и, очевидно, принадлежат к боярской верхушке, отчего, по предположению А. Н. Кирпичникова, должны были также руководить дружинами. Историк насчитывал до пяти боевых подразделений в войске Александра Ярославича: княжеская дружина, три новгородские дружины (Мишы, Сбыслава Якуновича и Гаврилы Олексина), а также ладожане[823]. Однако если следовать этому маршруту рассуждений, то руководителями отдельных отрядов следует считать и новгородцев, упомянутых летописью среди погибших в Невской битве: Константин Луготинич и Гюрята Пинещинич[824]. Всех же погибших было 20, и из них 2 дружинных головы (?!).
818
О том, что было воскресенье, и дату сообщает летопись: НПЛ, 77. О времени начала боя в литературе почему-то разгорелся спор. Часосчисление в Древней Руси и Византии начиналось от восхода солнца (Каменцева, 2003. С. 5354). Вслед за Л. В. Черепниным В. А. Кучкин считает, что «6 часов дня» 15 июля — это современные 8 часов 35 минут, то есть около половины девятого утра (Черепнин, 1944. С. 50; Кучкин, 1996, 14). И. П. Шаскольский, а за ним и Е. Л. Назарова, определяли момент начала сражения — «11-й час утра по современному счислению» (Шаскольский, 1978. С. 185, прим. 158; Матузова, Назарова, 2002. С. 317, прим. 22). А. Н. Кирпичников считал, что бой начался в полдень (Кирпичников, 1996. С. 32). Однако восход солнца в Санкт-Петербурге 2–15 июля происходит около 3 часов 45 минут (если не учитывать перехода на летнее время), следовательно, «6 часов дня» в 1240 г. — это около 10 утра.