В Смоленск, судя по всему, в 1238 г. перебирается Владимир Рюрикович, уступивший еще в 1237 г. Киев Ярославу Всеволодовичу, а теперь окончательно вытесненный из южнорусских земель Михаилом Черниговским. Здесь же этот «последний Ростиславич на киевском столе» и умирает в начале 1239 г., о чем сохранилось известие в некоторых поздних летописцах[163]. За его смертью последовало большое литовское вторжение в беззащитные смоленские волости, включавшие пока и Полоцк. В события вынужден был срочно вмешаться великий князь Ярослав Всеволодович, только что сменивший на Владимирском столе своего брата Юрия, погибшего в битве с монголами на р. Сить 4 марта 1238 г.
Весной 1239 г. суздальские полки вступают в Смоленск, откуда изгоняют литовцев, а «смоляны же урядивъ, и посади у нихъ князя Всеволода Мстиславича на столе»[164]. Ярослав решает разделить волость, вернув Полоцк представителям местной династии Брячиславичем Теперь во всех городах региона сидели его ставленники. Более того, его старший сын Александр Новгородский (будущий Невский) в том же 1239 г. женится на представительнице (возможно, последней) полоцкого княжеского рода — дочери Брячеслава, князя Полоцкого. Бракосочетание состоялось в Торопце, а затем празднование продолжилось в Новгороде[165]. Этими действиями владимиро-суздальские Юрьевичи как бы вступали в права покровителей литовского порубежья и декларировали свою антилитовскую внешнеполитическую доктрину, определявшую их западную политику в первой половине 40-х гг. XIII в. Ярослав с сыновьями однозначно продемонстрировал свои претензии на исключительную власть как в смоленских, так и в полоцких землях[166].
В разрозненной и разобщенной Литве именно во второй половине 30-х XIII в. наметилась тенденция к консолидации и концентрации власти в руках одного из князей — Миндовга. Логика событий подсказывала, что вскорости литовские племена от хаотичных набегов перейдут к планомерному завоеванию, почва для которого как в Полоцке, так и в других соседних землях была полностью подготовлена. Уже в первые десятилетия XIII в. литовцы регулярно нападали на новгородские области, доходя до Старой Руссы и оз. Ильмень, пересекая для этого территорию смоленского и полоцкого княжеств совершенно безболезненно — в 1200, 1213, 1217, 1223, 1225, 1229, 1234 гг.[167] Эти государственные образования уже не имели возможности сопротивляться и служить буфером для Новгорода. Для того, чтобы отвести угрозу от собственных границ, нужно было их перейти. Такие планы и намечал Ярослав для новгородцев, у которых оставил править своего сына Александра.
В том, что княжеская свадьба проходила сначала в пограничном со Смоленском Торопце, а затем в стольном Новгороде, можно также увидеть не только стремление продемонстрировать великокняжескую роскошь, но наглядно дать понять соседям о своих планах. Это была прежде всего демонстрация новых внешнеполитических ориентиров владимиро-суздальских Юрьевичей, и направлена она была прежде всего на новгородского зрителя, которого следовало убедить в необходимости вмешательства в смоленско-полоцкие дела для обеспечения собственной безопасности.
Новгородская летопись подчеркивает, что из своего похода на Смоленск в 1239 г. Ярослав вернулся «со множествомъ полона, с великою честью», что было, вероятно, показано именно новгородцам. Далее следовали пышные свадебные торжества, и в том же году Александр Ярославич приступил к возведению укрепленной линии («городков») в верховьях Шелони[168]. Эти же поселения могли быть использованы не только в оборонительных целях, но и в качестве базы для организации антилитовских наступательных операций.
163
ПЛ, I, 12; ПЛ, И, 79; Татищев, 1995. С. 230; Карамзин, 1991. С. 506.
Многие исследователи с доверием относятся к этим свидетельствам. См.: Пашуто, 1950. С. 220; Грушевський, 1991. С. 286, прим. 5; Dimnik, 1981. Р. 85, 166; Рапов, 1977. С. 181.
164
ПСРЛ, VII, 144. Так же: ПСРЛ, I, 469. Такую трактовку событий см.: Голубовский, 1891. С. 302; Алексеев, 1980. С. 234.
167
НПЛ, 45, 239, 52, 250, 57, 257, 61, 263, 64, 269, 68, 275, 73, 283. Русские князья неоднократно (в 1204, 1210, 1219, 1224, 1234 и 1236 гг.) совершали ответные походы в Литву, но в основном это были погони и превентивные операции (НПЛ, 45, 246, 51, 249, 59, 261, 61, 264, 73, 283, 74, 285).