Эстонскую армию возглавил сакальский старейшина Лембит, к которому направили свои ополчения жители Роталии, Гарии, Виронии, Ревеле, Гервена и, собственно, Сакалы. Это была действительно общеэстонская армия. Не хватало только эзельцев, которые, вероятно, должны были атаковать Ливонию с моря, и угандийцев, измученных и во множестве погибших в кампанию предыдущего года. Отсутствие среди участников похода жителей Уганди не должно говорить о том, что они откололись от соплеменников и стали сторонниками немцев. Скорее всего, в их среде существовали и приверженцы рижан, и союзники русских, однако длившиеся на их земле в течение года практически непрерывные военные действия существенно сократили боеспособное население. Вообще у Эстонии за эти годы должно было заметно уменьшиться количество воинов. По показаниям Генриха Латвийского, у реки Палы (Раlа) в сентябре 1217 г. собралось не более 6 тысяч человек, которые очень рассчитывали на прибытие многочисленных русских полков[260]. Однако их ожидания не оправдались. И в этом многие видят поворотный момент в истории покорения Прибалтики.
Победа под Оденпе не стала для Владимира ступенью к новгородскому княжению. Пока он сражался в Эстонии, Мстислав вернулся в Новгород и навел там порядок, устранив всякие сомнения в своей заинтересованности в происходящем. Однако надолго Мстислав там опять не остался и летом 1217 г. окончательно удалился на юг. Новгородцы пригласили на его место из Смоленска Святослава Мстиславича, сына Мстислава Романовича Старого, утвердившегося в Киеве благодаря поддержке Мстислава Удалого[261]. Святослав вступил в Новгород 1 августа 1217 г., и вскоре к нему прибыли эстонские послы с просьбами о помощи. Князь немедленно пообещал им всестороннюю поддержку и даже назначил время для сбора войск на р. Пале в Сакале — 6 сентября, память чуда архистратига Михаила в Хонех.
Так и останется загадкой, на что рассчитывал новый властитель, когда давал подобные обещания и строил такие планы. Для летнего перехода крупного войска на расстояние почти в 400 км требовалось не менее 20 дней. Времени у Святослава было почти столько же. Любая непредвиденная задержка, будь то распутица, сбор провианта или некие хозяйственные обстоятельства, могла привести к значительному опозданию. Князь никогда прежде не был в Новгороде и не знакомился с образом правления в этой земле. Возможно, он переоценил свои возможности, пообещав эстам помощь. Август — время сбора урожая, сельскохозяйственных забот, распределения и продажи излишков, оживленная пора. В это время собирать ополчение трудно, а начинающему новгородскому правителю особенно.
Эстонцы на Пале ждали русских 15 дней. На эффект неожиданности при таких обстоятельствах рассчитывать не приходилось. Разумеется, немцы также готовились к столкновению. И совершенно не собирались дать противнику собрать все свои силы, то есть дождаться новгородцев. Крестоносцы атаковали первыми. Их отряд насчитывал 3 тысячи воинов вместе с союзными ливами и латгалами. Битва состоялась в Сакале около замка Вильянди в день св. апостола Матфея, 21 сентября 1217 года и закончилась полным разгромом эстонцев. Из 6 тысячи местных ополченцев погибло более тысячи, включая большинство племенной верхушки и самого старейшину Лембита:
«После того как все эсты обратились в бегство, ливы, лэтты и саксы преследовали их, перебили в лесу стольких, что дошло почти до тысячи, и еще безмерное множество, так что и сосчитать не могли, убитых по лесам и болотам; захватили до двух тысяч коней, оружие и все их запасы, а на следующий день поровну разделили между собой все, что добыли»[262].
Поворотное значение битвы при Вильянди (21 сентября 1217 г.) подчеркивалось уже современниками. Автор Ливонской Рифмованной хроники (ЛРХ) писал, что именно после нее эсты признали немецкое подданство и стали с заметной регулярностью платить десятину римской Церкви[263]. Генрих Латвийский по завершении сражения отмечает прибытие к рижанам старейшин из большинства эстонских земель «от Роталии и Ревеля и Гариама просить о мире и об уходе из их владений». После переговоров «эсты обрадовались, дали заложников и подчинились ливонской церкви с тем, чтобы и таинство крещения принять и оброк платить ежегодно»[264]. Область Сакала после этого оказалась в сфере постоянной зависимости от Риги, опорной базой для дальнейших немецких вторжений в глубь Эстонии.
260
ГЛ. XXI, 2; Матузова, Назарова, 2002. С. 127. Река Пала (совр. эст. р. Навести,
261
НПЛ, 58, 259. В исследованиях иногда указывается, что Святослав стал новгородским князем только осенью 1218 г. (Рапов, 1977. С. 192; Янин, 2003. С. 186). Однако ход событий в изложении Генриха Латвийского не позволяет подтвердить эту датировку — речь, со всей очевидностью, идет о 1217 г. Ср.: Чешихин, 1885. С. 194; ГЛ. С. 543, прим. 252.