«И тако быша безъ мира лето все; и не пусти князь гости к нимъ [псковичам], и купляху соль по 7 гривен бьрковьскъ»[572].
Дороговизна и попытки выйти из тупика заставили псковичей отпустить Вячеслава. В ответ Ярослав отпустил жен Бориса Негочевича, Глеба Борисовича и Миши, «а мира не взя»[573]. Только к зиме 1232/33 г. псковичи сдались и поклонились Ярославу: «ты наш князь». В качестве условия они попросили себе отдельного князя — старшего сына Ярослава, Федора, но тот наследника не пустил, а назначил им шурина — Юрия Мстиславича, одного из сыновей Мстислава Удалого[574]. Был заключен мир. В ответ псковичи обязались изгнать «Борисову чадь».
И в Пскове у Бориса Негочевича ничего не вышло. Но направился он теперь со своими сподвижниками не в следующее русское княжество, а к немцам в Эстонию в Оденпе (Медвежью голову)[575]. Речь опять шла о выселении, так как отправились они в изгнание с женами. Здесь эмигранты нашли нового слушателя для своих обещаний — сына Владимира Мстиславича Псковского Ярослава. Обидчики у них были общие — новгородцы и псковичи. Ярослав, судя по всему, не получил в наследство после смерти отца в 1227 г. какой-либо волости в Пскове, но вынужден был перебраться к родственникам сестры Буксхевденам. Считается, что он имел небольшое владение в окрестностях Оденпе в качестве вассала Дерптского епископа[576]. Возможность получить земли на Руси должна была его манить.
Весной 1233 г. отряд Борисовой чади и князя Ярослава Владимировича с союзным немецким войском изгоном захватили Изборск:
«Изгониша Изборьскъ Борисова чадь съ княземь Ярославомь Володимирицемь и съ Немци»[577].
Борис, вероятно, опять обещал своим сторонникам поддержку какой-то части псковичей[578]. Но на открытую агрессию Псков ответил решительно, даже новгородцев не позвали:
«Пльсковици же, оступивше Изборьскъ, измаша и кънязя, и Немцинъ убиша Данилу, а ини побегоша»[579].
Изборск был взят штурмом. В бою погиб знатный немецкий рыцарь Даниил, что отметила летопись. Другие бежали. Ярослав Владимирович был пленен и передан псковскому сюзерену — Ярославу Всеволодовичу, который отправил мятежника в темницу — подальше от немцев — в Переяславль. Только в конце 1235 г. княжич обретет свободу и, судя по всему, за большой выкуп[580].
Война на этом не закончилась. Летом 1233 г. немецкий отряд из Оденпе захватил Тесово в верховьях Луги и взял в плен местного воеводу Кюрила Синкинича[581]. Это было нападение уже на новгородские земли — именно на новгородские. Интервенты сознательно обошли псковскую землю, не причинив ей вреда, и атаковали ближайший к Новгороду укрепленный пункт. «Борисова чадь» и ее немецкие союзники, вероятно, рассчитывали, что повторится ситуация 1228 г., когда новгородцы не решились идти в Ливонию без псковичей, у которых, казалось бы, не должно было быть причин для недовольства. Кюрила же Синкинича, знатного новгородца, можно было обменять на князя Ярослава Владимировича[582]. Нарочито унизительно его более полугода держали в оковах[583]. Однако на этот раз ситуация сложилась иная.
Псковичи уже присягнули на верность Ярославу Всеволодовичу и приняли от него князя. Обретя собственного правителя, Псков стал демонстрировать свое верноподданничество. После пленения Ярослава Владимировича его выдали переяславцам, даже без специальной просьбы с их стороны. Как только их позвали в поход в Эстонию — они согласились.
§ 1.4. Поход Ярослава Всеволодовича на Дерпт, 1234 г.
Во время немецкого налета на Тесово Ярослава в Новгороде опять не было, но к зиме он вернулся — с переяславскими полками:
«князю Ярославу не сущю Новегороде, нъ въ Переяслаль отшьлъ бе. И пришьдъ князь, выправи Божиею помоцью Святыя София; а пълкы своя приведе в Новъгородъ множьство, хотя ити на не»[584].
Еще в 1228 г. князь мечтал о походе в Ливонию — мести за разгром князя Вячко в 1224 г., за подстрекательство тавастов, за поддержку псковского узурпатора, за содействие новгородским оппозиционерам. Теперь час настал. В марте 1234 г. огромная русская армия вторглась в Уганди. В походе участвовали отряды из всех новгородских волостей («съ всею областью») — и новгородцы, и ладожане, и псковичи, и другие, а также переяславцы вместе с княжеской дружиной («полкы своя»):
574
За год до этого, в 1231 г., Даниил Галицкий, также женатый на дочери Мстислава Удалого, передал своим шурьям Торческ, отобранный им у киевского князя Владимира Рюриковича (ИЛ, 766; Котляр, 2005. С. 100). Однако то ли волость была маловата, то ли наследников у Мстислава много, но Юрий явно находился при Ярославе, так как летопись не фиксирует какого-либо значительного периода его прибытия из Торческа или даже Торопца (наследственных волостей Мстиславичей). Несмотря на прямое указание летописи, что Юрий являлся шурином Ярослава, то есть Мстиславичем, в справочниках его имя среди сыновей Мстислава Удалого не упоминается (Baumgarten, 1927. Та bl. IX, 39–44, Р. 39; Рапов, 1977. С. 194; Котляр, 2005. С. 228). Собственно по имени известен только сын Мстислава Василий, замещавший отца в Новгороде в 1217 г. и умерший в Торжке в 1218 г. (НПЛ, 57, 257–258). В 1231 г. Торческ был передан детям Мстислава («шюрятомъ своимъ»), которых, следовательно, было немало. В исследованиях встречают гипотетические предположения о существовании у Мстислава сыновей по имени Мстислав и Изяслав (Baumgarten, 1927. Tabl. IX, 39–44, Р. 39; Горский, 1996. С. 14–15; Майоров, 2001. С. 543–544), но Юрия почему-то упоминают очень редко (См.: Валеров, 2004. С. 157).
578
Е. Л. Назарова допускает, что вместе с «Борисовой чадью» из Пскова в Оденпе перебралась и группа местных бояр, сторонников Ярослава Владимировича (Матузова, Назарова, 2002. С. 303).
581
НПЛ, 72, 282. Укрепленный новгородский погост Тесово находился близ современной деревни Заполье Приозерной волости Лужского района в низовьях Оредежа (невдалеке от его впадения в Лугу) и являлся крупным центром густонаселенной округи.
См.: Селин, 2000; Селин, 2001. С. 77–78; Селин, 2003. С. 48–49.
583
В летописи говорится, что Кюрил Синкинич «седе окованъ от Госпожкина дни до великого говения», то есть с 15 августа 1233 г. (Успение Пресвятой Богородицы) до марта-апреля 1234 г. (Великий пост), когда его освободили русский войска (НПЛ, 72, 282).