Скорее всего, после того как шведы бежали с Нарвы, датчане отправили послов в Новгород и открестились от действий Кивелей. Были созданы условия, чтобы исчерпать дело миром. Александр Ярославич предпочел согласиться. Его планы на Северо-Западе явно выходили за рамки простой карательной экспедиции. Князь, во-первых, хотел наказать своего давнего соперника шведского ярла Биргера, а во-вторых, укрепить великокняжескую и церковную власть в регионе — в среде местных племен (води, ижоры, карелов). Ради этого можно было пожертвовать вторжением в разоренную лишь за три года до того Виронию.
§ 5. Поход Александра Невского в Финляндию, 1256/57 г
Новгородская летопись сообщает о событиях следующим образом:
«В то же лето, на зиму [1256/57 гг. ], приеха князь Олександръ, и митрополитъ с нимь; и поиде князь на путь, и митрополитъ с нимь; и новгородци не ведяху, кде князь идеть; друзии творяху, яко на Чюдь идеть.
Идоша до Копорьи, и поиде Александръ на Емь, а митрополитъ поиде в Новъгородъ, а инии мнози новгородци въспятишася от Копорьи.
И поиде съ своими полкы князь и с новгородци; и бысть золъ путь, акыже не видали ни дни, ни ночи; и многымъ шестникомъ бысть пагуба, а новгородцевъ Богъ сблюде.
И приде на землю Емьскую, овыхъ избиша, а другыхъ изъимаша; и придоша новгородци с княземь Олександромь вси здорови»[231].
Особенно важно обратить внимание на участие киевского митрополита Кирилла в такой дальней экспедиции. Никогда ранее глава Русской церкви не доходил до этих земель. Очевидно, что Александр Ярославич стремился привлечь верховного иерарха к укреплению позиций православия в Водской земле и Карелии. На экспансию латинян князь пытался также ответить усилением проповеди. В похожем направлении, как уже упоминалось, действовали его дед Мстислав Удалой (в 1210 г.) и отец Ярослав (1227 г.). Во всех случаях это были меры по упреждению католической миссии. Надо полагать, в 1250-е гг. она действительно развивалась в Водской земле и Карелии, о чем писали Люнебург и Кивель в Рим[232]. Поездка митрополита в Копорье — столицу води («Ватландии») — должна была закрепить эти земли за православным патриархатом. Вероятно, в городе была построена церковь и утверждено местное духовенство — о создании отдельной епископии говорить затруднительно, но, скорее всего, Кирилл все же выделил отдельного иерарха для местных жителей. Именно так следовало действовать, чтобы не произошло совмещение епархий — ведь папа поручил архиепископу Рижскому назначить епископа в Карелию, а это было бы неканонично, если бы в этой земле уже существовал православный епископ. Кстати, предположительно буквально в то время, когда в Копорье находился киевский митрополит, архиепископ Альберт Зуербеер избирал кандидата для посвящения в первые «епископы Карельские».
Из сообщения летописи видно, что князь не хотел заранее оговаривать с участниками похода его цель. Александр собирался разобраться на месте. Наиболее традиционным было вторжение из Копорья в Эстонию — на то и был расчет. Запуганные немцы должны были запросить мира и дать новые гарантии от посягательств на Водскую землю и Карелию. Надо полагать, такие гарантии были даны — позднее мы не фиксируем активности католических миссионеров в этих землях.
Сначала, осенью 1256 г., Александр Ярославич с войсками и митрополит прибыли в Новгород. Затем суздальские и новгородские полки были направлены к Копорью, а сам князь с митрополитом отправились куда-то иным путем: «и поиде князь на путь, и митрополитъ с нимь». Новгородцы не только не знали, где князь идет, но и для какой кампании их собрали, отчего и гадали — вероятно на Чудь, на Эстонию, обычный маршрут для вторжения от Копорья.
Надо полагать, таинственность предприятия не только простой военной хитростью. Вероятно, Александр Ярославич с митрополитом Кириллом совершили объезд местных племенных нобилей, которые вынуждены были присягнуть великому князю. Личная присяга, как известно, важный элемент средневекового права. Над областью восстанавливался великокняжеский сюзеренитет. Местные жители становились подданными Владимирского государства, в то время как ранее они являлись просто новгородскими данниками. Скорее всего, именно поэтому новгородцы не были в курсе «кде князь идеть». В эти годы завершалось оформление Водской пятины Новгородского княжества[233].
232
И. П. Шаскольский сомневался, что Кивель и Люнебург действительно склонили кого-то к принятию католичества. Исследователь предпочитал обвинять их в полной фальсификации действительного положения дел (Шаскольский, 1978. С. 207). События 1241 и 1253 иг. говорят об обратном (Матузова, Назарова, 2002. С. 279, прим. 2), необходимость поездки в Копорье митрополита — также.