Как видно, текст ЖАН дает не много фактического материала. Главная цель — представить Дмитрия Александровича главным наследником отца. Ни дядя Ярослав Ярославич, ни дядя Василий Ярославич не упомянуты. Вероятно, это должно свидетельствовать о периоде создания ЖАН — время соперничества Василия с Дмитрием за великокняжеский стол (1271–1276 гг.). Слова ЖАН о том, что отец послал Дмитрия «на Западные страны», должны были указывать на исполнение княжичем этого обета и позднее. При жизни отца он только Юрьев взял, а позднее, как мы знаем, возглавлял поход под Раковор (1268 г.), то есть на деле доказал родовое преемство.
Существуют также списки ЖАН, заметно отредактированные в конце XIII в., где главой похода в западные страны назван не Дмитрий, а Ярослав. Одновременно текст опускал наказ потомкам служить Дмитрию[327]. Политическая борьба второй половины столетия особенно выразительно отмечена различиями в редакциях Жития святого князя.
В 1262 г. Дмитрию было немногим более 10 лет[328]. Вероятно, он не играл заглавной роли в кампании, но выступал флагом — воплощал присутствие своего отца, новгородского князя. Новгородская летопись сохранила перечень всех участников этого грандиозного предприятия:
«Того же лета, въ осенине, идоша новгородци съ княземь Дмитриемь Александровичемь великымь полкомь подъ Юрьевъ; бяше тогда и Костянтинъ князь, зять Александровъ, и Ярославъ, брат Александровъ, съ своими мужи, и Полотьскыи князь Товтивилъ, с ним полочанъ и Литвы 500, а Новгородьского полку бещисла, толко Богъ весть»[329].
Летописец сообщает прежде всего о походе новгородцев, которые шли «великим полком» и даже молодого княжича с собой взяли. Одновременно участвовали тверской князь Ярослав Ярославич со своей дружиной и полоцкий князь Товтивил с дружиной, полочанами и литовским отрядом. Участие 500 литовцев — явный признак причастности к походу Миндовга.
Среди участников упомянут также князь Константин, «зять Александров». О его идентификации мнения исследователей рознятся. Наиболее распространенной версией является предложенная еще Н. М. Карамзиным: Константин — «сын Ростислава Смоленского»[330]. Большинство исследователей считают, что речь идет о Ростиславе Мстиславиче — сын смоленского князя Мстислава Давыдовича (ум. 1230)[331]. Встречается также версия, что он был сыном киевского князя Мстислава Романовича, погибшего на Калке (1223 г.)[332].
В источниках середины XIII в. некий князь Ростислав упоминается дважды. Первый раз: среди участников княжеского съезда в Киеве в 1231 г. назван Ростислав Борисович, которого издатели представляли сыном Мстислава (в крещении Бориса) Романовича (ум. 1223)[333], а исследователи относили к Мстиславу Давыдовичу (ум. 1230)[334]. После смерти смоленского князя Мстислава Давыдовича местный стол, судя по всему, более двух лет оставался вакантным[335]. Вероятно, смоляне не хотели впускать в город естественного наследника — Святослава Мстиславича, владевшего после 1223 г. Полоцком[336]. Тем не менее в 1232 г. Святослав таки вошел в Смоленск, взяв город с полочанами «на щитъ»[337]. Судя по всему, этот князь удерживал за собой волость вплоть до 1238–1239 гг. [338]
Второй раз летопись упоминает некоего «Ростислава Смоленского», который весной 1240 г. захватил ненадолго Киев после ухода оттуда Михаила Черниговского[339]. А. А. Горский считает, что этот Ростислав был в Киеве ставленником великого владимирского князя Ярослава Всеволодовича[340]. Однако Киев он занимал недолго и был вскоре изгнан оттуда Даниилом Галицким, также союзником Ярослава. А чуть ранее сам Ярослав Всеволодович ходил к Смоленску, выгнал оттуда литовцев и посадил князем Всеволода, вероятно, Мстиславича[341]. Все это затрудняет понимание роли и политических связей этого Ростислава. Тем более затруднительно оценить деятельность его предполагаемого сына Константина, нигде в летописи не упомянутого по отчеству.
Недавно происхождение зятя Александра Невского Константина из смоленской династии попытался обосновать А. В. Кузьмин. Исследователь основывался на том, что поздний Холмогорский летописец (XVII в.) называет зятя Александра «Константин Борисович»[342]. Одновременно Кузьмин допускает, что крестильным именем Ростислава Мстиславича было Борис, как и его отца Мстислава Романовича (ум. 1223), то есть Ростислав Мстиславич был Борисом Борисовичем, также как и его отец[343]. Именно этот Ростислав, как считает Кузьмин, захватил Киев в 1240 г., и он же очень подходит на роль отца Константина, зятя Александра Невского[344]. В дополнение к этим наблюдениям исследователь привлек данные родословцев XVI–XVII в., согласно которым у смоленского князя Ростислава Мстиславича действительно был сын Константин[345].
328
Дата рождения Дмитрия неизвестна. В литературе встречается оценка, что во время похода на Юрьев Дмитрию было 9 лет (Бегунов, 1965. С. 20; Матузова, Назарова, 2002. С. 335). Брак Александра Невского с Брячиславной относится к 1239 г., и известно о 4 его сыновьях: Василий (ум. 1271), Дмитрий (ум. 1294), Андрей (ум. 1304), Даниил (ум. 1303). Старший сын Василий в 1245 г. уже княжил в Витебске. Надо полагать, родился он не позднее 1240 г. Далее происходит большой перерыв, и следующий наследник — Дмитрий — родился почти 10 лет спустя — около 1250 г. (Коган, 1994. С. 170; Охотникова, 2007. С. 385). В 1263 г. Дмитрия выгнали с новгородского стола «зане князь еще малъ бяше» (НПЛ, 84, 313). Скорее всего, в 1263 г. княжич еще не достиг совершеннолетия — 14 лет. Вероятно, в сороковые годы сменилась супруга Александра Ярославича. От Брячиславны происходил только Василий, а Дмитрий — от другой.
330
Карамзин, 1992. С. 54. «О Константине, зяте Александровом, упоминается в Родословн. Книгах; от него пошел род Даниловых. Отец Константинов, Ростислав Мстиславич, там назван Борисом» (Карамзин, 1992. С. 214, прим. 107).
331
НПЛ, 620; Феннел, 1989. С. 132, прим. 47; Рапов, 1977. С. 193; Иванов, 2003. Кн. 1. С. 133–134.
333
ЛЛ, 457, 553. Кстати, среди участников съезда упоминается еще один Ростислав — Владимирович, сын киевского князя Владимира Рюриковича.
335
Дж. Феннел допускал, что смоленский стол после 1230 г. занял один из Ростиславичей: двоюродный брат Мстислава Давыдовича Владимир Псковский или сын Мстислава Ростислав (Феннел, 1989. С. 110, прим. 47). Никаких указаний на это источники не дают.
336
Голубовский, 1891. С. 196–198, 299; Алексеев, 1980. С. 233–234; Рапов, 1977. С. 179–181; Алексеев, 2006. С. 42.
342
ПСРЛ. Т. 33. Л., 1977. С. 73. По предположению Ю. А. Лимонова, отдельные сообщения Холмогорской летописи восходят к ярославскому летописцу Федора Черного XIII в. (Лимонов, 1970). А. В. Кузьмин считает летописание Федора Черного смоленским (Кузьмин, 2007. С. 41, прим. 56).