Следует признать, что версия Кузьмина неплохо разработана, но основана на серии заметных допущений. Прежде всего, смущает обилие имени Борис. Затем вызывает опасения связь «Ростислава Смоленского», упомянутого в 1240 г., с Мстиславом Романовичем, погибшим на Калке. Все же обычно его роднят с Мстиславом (Федором) Давыдовичем (ум. 1230)[346]. Ведь и Федора Ростиславича Черного, летописание которого, по некоторым предположениям, отразилось в Холмогорском летописце, связывают именно с этой династией, в которой наследовалось имя Федор, а не Борис. Кроме того, после 1240 г. мы практически не имеем сведений о ситуации в Смоленске и Полоцке. В 1245 г. в районе Витебска и Торопца воевал с литовцами Александр Ярославич[347]. Полоцк уже контролировала Литва. В начале 1250-х Миндовг еще шлет воинов под Смоленск, но потом литовцы становятся хозяевами и там[348]. Сторонники производить зятя Александра из смоленской династии, надо полагать, считают, что тем самым князь закреплял свои претензии на земли Западной Руси. Ведь и сам он был женат на дочери полоцкого князя (1239 г.), а теперь утверждал свой приоритет и в Смоленске. Дочь брачного возраста могла появиться у Александра не ранее середины 1250-х, что совпадает с периодом наиболее ожесточенной борьбы с Литвой. Союзники князю были тогда действительно нужны. Однако мы не располагаем ровным счетом никакими указаниями на помощь ему со стороны Смоленска или представителей местной династии. Этот город и эти князья вообще исчезают из летописи после монгольского нашествия[349].
Существует и вторая версия происхождения зятя Александра Невского Константина. Предполагается, что он был полоцким князем. В отличие от предыдущего варианта, некий полоцкий князь Константин действительно упоминается источниками. Древнейший полоцкий документ — Договорная грамота литовского князя Герденя с ливонским магистром (Конрадом фон Мандерном) и городами Ригой, Полоцком, Витебском — в начальной части сообщает:
«Княз(ь) Гердень кланяетьс(я) всем темь, кто видить сую грамот(у), тие люд(и), што ныне живи суть, а темь, кто напосле приидуть, темь ведомо буди, какъ миръ есмы створил(и) промежи местеря и с ратьманы рижьскыми, и с полочаны и видьбляны тако, како грамот(а) написано, тако имъ надо всею землею отступит(и), што есть Лотыгольская земля, какъ не въступатися на тую землю, што княз(ь) Костянтинъ дал местерю съ своею брат(ь)ею, съ своею грамот(ои) и съ печатью, како боле того на ту землю не поискывати»[350].
Князь Гердень договорился с Орденом и Ригой, что некие области Латгалии, переданные немцам князем Константином, должны быть возвращены. Грамота датирована следующим образом:
«Сию грамот(у) тогды нап(и)сана в Ризе, коли б(ог)ъ былъ а лѣт и с лѣтъ и ѯ лѣт и д лѣ(т) по рожен(ьи) б(о)жии дни за три дни»[351].
То есть — она написана в Риге за 3 дня до Рождества 1264 (асѯд) года. Издавая грамоту, А. Л. Хорошкевич датировала ее 28 декабря 1263 г. — то есть за 3 дня до наступления нового, 1264 года по январскому счету[352]. Однако текст со всей очевидностью указывает на рождественский счет, распространенный в Германии и официально используемый в канцелярии Тевтонского ордена: начало года — 25 декабря[353]. За три дня до Рождества в 1264 г. было 21 декабря. О дарении полоцким князем Константином Ордену земель в Латгалии 20 августа 1264 г. упоминал также в своем послании ливонскому магистру папа Урбан IV[354].
После убийства Миндовга летом 1263 года, как известно, вскоре новый литовский верховный правитель Тройнат убил и Товтивила. В свою очередь Тройнат также вскоре был убит сторонниками сына Миндовга Войшелка, который примерно к осени 1264 г. занял место отца[355]. Вполне можно предположить, что смена князей в Литве коснулась и княжеской власти подконтрольного Полоцка. В. Е. Данилевич, а вслед за ним и позднейшие исследователи считали, что Константин занял полоцкий стол сразу после Товтивила и выступал сторонником Тройната[356]. Сохранилась копия полоцкой грамоты, называющей полоцким князем около 1265 г. уже Изяслава, ставленника Войшелка[357]. Сопоставление сведений источников кристаллизует достаточно ясную картину: после Товтивила Тройнат ставит в Полоцк Константина, которого впоследствии Войшелк заменяет на Изяслава, а Константин бежит на Русь.
350
ПГ, 1977. С. 35, № 1. Предположение о том, что это подделка XIV в., см.: Hellmann, 1954. S. 197–200; Селарт, 2004. С. 24–25.
352
ПГ, 1977. С. 35–36. Того же мнения: Bonnell, 1862. S. 76, Commentar. S. 91–92; Селарт, 2004. С. 9; Кузьмин, 2007. С. 37.
354
LUB, I. S. 484–485, № 380 (S. 485: «Exhibita siquidem nobis vestra petitio continebat, quod Constantini, rex Ruthenorum illustris, quasdam terras et possessiones in suo regno Rusciae vobis, prout spectabant ad eum, regia liberalitate donavit»). Ссылка на этот дар князя Константина встречается и в 1366 г. (LUB, II. S. 763, № 1036; LUB, VI. S. 217, № 2884): «Lacum Luban ordo tenet et possidet virtute castri, vulgariter dicti Rosyten, quod castrum inclitus rex Constantinus de Ploske ordini dedit pleno iure.» (S. 217).
См. также: Данилевич, 1896. С. 141–146; Laakmann, 1934. P. 100–101; Пашуто, 1959. С. 385; Rowell, 1992. P. 6, n. 26; Александров, Володихин, 1994. С. 35; Selart, 2001. P. 167; Селарт, 2004.
357
ПГ, 1977. С. 36–37. Датировка грамоты периодом около 1265 г. принята в литературе (Горский, 1996. С. 53; Галубовіч, 1997. С. 129; Штыхаў, 2002. С. 56), но недавно ее попытался оспорить А. В. Кузьмин. Исследователь относил грамоту к периоду не ранее 1267 г., так как считал, что Изяслав правил в Полоцке после Герденя (Кузьмин, 2007. С. 38–39).