Автор ЛРХ особо подчеркивал участие местного населения — народа (volc) — в обороне замка, то есть городской цитадели. Подчеркивалось также участие орденских братьев, которых успел прислать магистр. Судя по тому, что в Риге успели узнать о приближении русской армии к Дерпту, поход не был молниеносным. От Пскова до Дерпта по прямой около 120 км — для конного отряда это не более двух дневных переходов. От Дерпта до Риги — не менее 220 км — даже гонец не успеет. Выходит, русские двигались по Ливонии медленно и не торопились. Вероятно, и штурм городских укреплений состоялся не в первый день осады, то есть вторжение растянулось на несколько недель. В этом отношении примечательно, что автор ЛРХ продолжает свой рассказ указанием на то, что Орден таки собрал армию и двинулся к Дерпту, но не застал уже русских:
Магистр явно собирал не орденских братьев, а ополчение местных жителей (volkes)[388]. У ливонцев просто не оставалось иных средств для борьбы с интервентами. Многолетняя война с Литвой измотала крестоносцев. Небольшая кучка братьев, которая отправилась в осажденный Дерпт, — это все, чем он мог быстро отреагировать на русское вторжение. И эти братья даже не решились на вылазку из замка, но только обстреливали осаждавших.
После разгрома на Дурбе в 1260 г. и гибели магистра Бурхарда фон Хорнхаузена новый магистр, — Вернер фон Брайтхаузен (Werner von Breithausen) — прибыл в Ливонию, вероятно, не ранее осени 1262 г. [389] К моменту русского нападения он, надо полагать, еще даже не успел вникнуть в сложившуюся ситуацию. Вряд ли он реально рассчитывал отомстить русским за разорение Дерпта. После Раковорского похода в 1268 г. Орден действительно попытался взять реванш и даже подступил с огромным войском к Пскову. Магистр 10 дней осаждал псковскую цитадель, но в итоге на штурм не решился и отступил, заключив мир[390]. Ничего подобного в 1262 г. не наблюдаем. Если орденское войско и подошло в итоге к разоренному Дерпту, то двигаться дальше на Псков оно явно не собиралось. Действительно, следует признать, что у Ливонии сил на ответные действия не было. Бог весть, как сложилась бы история Прибалтики, если бы в следующем 1263 году Александр Невский пораньше вернулся из Орды, а Миндовг не был убит. Русско-литовский союз имел реальную возможность поколебать немецкую власть в регионе.
Заметно, что и летопись, и ЛРХ не сообщают о потерях русской армии при штурме. Город («посад») был с трех сторон («с трех стен») взят одним приступом, при котором никто из нападавших не пострадал. Потери же горожан обозначены как значительные.
Даже в ходе интенсивного обстрела из цитадели, как отмечено летописью, был убит только один новгородец — Петр Мясникович[391]. Никоновская летопись неожиданно прибавила к нему еще трех погибших:
388
LR, v. 6617, 6639, 6652. В. Т. Пашуто переводил термин
389
Benninghoven, 1965. S. 457. Э. Гудавичюс предпочитает датировать прибытие в Ригу Вернера фон Брайтхаузена летом 1261 г. (Gudavičius, 1989. S. 133). В период отсутствия магистра его обязанности в 1260–1262 гг. выполнял комтур замка Зегевольд (