Князь Александр долго не хотел ехать к монголам — прошло почти полтора года настойчивых приглашений, прежде чем он отправился в путь. Причем этому предшествовала некоторая несогласованность или даже ссора в среде русских князей.
Официальная суздальская летопись представляет дело под 6755 (март 1247 — февраль 1248) годом весьма гладко: после получения известия о смерти Ярослава Всеволодовича Александр отправился во Владимир, где «плакася по отце своемь с стрыемъ своимъ Святославомъ и с братею своею»[65]. Создается впечатление, что описан княжеский съезд, на котором старшинство было признано за князем Святославом Всеволодовичем (1196–1253). Далее летопись сообщает:
«Того же лета Святославъ князь сынъ Всеволожь седе в Володимери на столе отца своего, а сыновци свои посади по городомъ якоже бе имъ отець урядилъ Ярославъ»[66].
Затем следует известие о поездке Андрея Ярославича в Орду и о том, что Александр Ярославич поехал вслед за ним. Батый отправил братьев в Каракорум к великому хану: это произошло не позднее февраля 1248 г. Их возвращение из Монголии отмечено под 6757 (март 1249 — февраль 1250) г. «тое же зимы», то есть, вероятно, до начала апреля 1249 г. [67]
Решение о распределении власти на Руси, принятое великим ханом, оказалось немного необычным:
«Тое же зимы приеха Олександръ и Андреи от Кановичь и приказаша Олександрови Кыевъ и всю Русьскую землю, а Андреи седее в Володимери на столе»[68].
В. Л. Егоров считает, что раздел был произведен в соответствии с «монгольским династическим наследственным правом»: старший сын получил верховную власть, а второй сын — удел отца[69]. Странная должна была сложиться ситуация: великим князем по русскому праву должен был стать и стал по общему решению князей Святослав Всеволодович — последний внук Юрия Долгорукого[70]. Положение разъясняют поздние летописи: Воскресенская:
«Того же лета Святославъ Всеволодичь седъ на столъ въ Володимери и седе лето едино, и прогна и́ князь Михайло Ярославичь»[71].
Оказывается, в конце 1247 г. или начале 1248 г. Святослав был изгнан («прогна») племянником. Но одни летописи называют имя племянника Михаил, а другие — Андрей. В Новгородской IV и родственных (Новгородско-Карамзинская, Новгородская V) летописях известие звучит следующим образом:
«И по единомъ лете прогна Андреи хоробри торови (варианты по спискам: Хоробри Татарове, Хоробритов, Хоробритовичь), сынъ Ярославль, а самъ седе на столе»[72]
При издании Новгородской IV летописи в 1915 г. под наблюдением А. А. Шахматова и Ф. И. Покровского упоминание в этой статье имени Андрея было специально отмечено как ошибка: правильно — «нужно разуметь» — князя Михаила, отмеченного в Воскресенской и Никоновской летописях[73]. Про Михаила известно немного. Летописи единодушно фиксируют его гибель в конце 1248 г. при отражении литовского набега[74]. Про Андрея сообщается, что он — в конце 1247 или начале 1248 г. — отбыл к Батыю, а за ним туда же поехал Александр. С Андреем ситуация выглядит более понятной. Казалось, можно представить: Андрей изгоняет Святослава, а затем едет в Орду, но вмешивается Александр и перехватывает верховную власть — Андрей получает только Владимир, то есть то, что отобрал у Святослава. Вслед за Дж. Феннелом и Я. С. Лурье некоторые исследователи признают более достоверным известие об Андрее Новгородской IV летописи, так как о Михаиле сообщают более поздние источники[75].
С другой стороны, более четкие сведения мы получаем именно о Михаиле — причем из источников, не связанных с Новгородской IV. За сообщением об Андрее следует какая-то абракадабра: Хоробры торови (или Хоробриторови), Хоробры Татарове, Хоробрытов(ичь). Интерпретации этого места исследователи обычно не предлагают. Но прозвище «Хоробрит» в источниках закрепилось именно за Михаилом. Андрей позднее неоднократно упоминается в летописи и нигде не назван «Хоробритом», да и вообще не имеет прозвища. Кроме того, «единоутробная» с Новгородской IV Софийская I летопись ничего не знает про события 6755–6756 гг. — они вообще пропущены. Можно предположить, что в Новгородской IV это место восполнено по какому-то порченному источнику, где читались известия о вокняжении Святослава, его свержении и поездке Андрея с Александром в Орду — в результате про поездку князей в Орду Новгородская IV не упоминает, но фиксирует изгнание Святослава каким-то «Андреи Хоробри Торови». Новгородский источник примерно того же времени — Летопись Авраамки — вообще не упоминает имени племянника, изгнавшего Святослава, но само известие об изгнании сохранил: «седе лето, и прогнаша его сынъ Ярославль»[76].
67
Чаще всего исследователи датируют отбытие Андрея и Александр в Монголию концом 1247 г., а возвращение из монгольской столицы зимой 1249/50 г. (Клепинин, 2004. С. 79–80; Пашуто, 1956. С. 206; Андреев, 1996. С. 250; Кучкин, 1996. С. 19–20). Ю. К. Бегунов всю поездку относил к 1249–1250 гг. (Бегунов, 1995. С. 208; Соколов, 2004. С. 283). В. Л. Егоров предложил следующую хронологию поездки княжичей: «Выезд из Владимира — в начале лета 1247 г., пребывание во владениях Бату — до осени 1248 г.; выезд в Каракорум — осенью 1248 г.», а в конце декабря 1249 г. они уже опять во Владимире (Егоров, 1996. С. 47). Примерно такую же схему описывал и А. А. Горский, с учетом того, что начало пути относил к концу 1247 г. (Горский, 1996-б. С. 67). В этих расчетах принципиальным оказывается время смерти хана Гуюка, к которому направлялись князья. Точная дата его смерти отсутствует, но оценивается примерно от конца апреля до середины лета 1248 г. (Spuler, 1939. S. 43; Рашид-ад-Дин, 1960. С. 121; Егоров, 1996. С. 47; Горский, 1996-б. С. 67. Существуют предположения и о более широком диапазоне: Тизенгаузен, 1941. С. 66, прим. 4). При такой ситуации расчет Егорова никак не подходит: отправившись весной 1248 г., князья не застали бы Гуюка в живых, да и Батыя тогда не было на Волге. Дабы обойти хронологическую несогласованность, обычно исследователи предполагают, что Андрей и Александр встречались не с Гуюком, а с хатун Огуль-Гамиш, выступавшей регентшей в период между смертью Гуюка и выборами нового хана. А в путь они отправились с Волги, когда узнали о смерти Гуюка (Пашуто, 1956. С. 206; Феннел, 1989. С. 146–147; Кучкин, 1996. С. 19; Егоров, 1996. С. 46–47; Горский, 1996-б. С. 67; Соколов, 2004. С. 265). Но Огуль-Гамиш была сторонницей Батыя и помогала ему с подготовкой выборов Менгу — не было никакого смысла посылать к ней русских князей, да и санкция на власть в Руси, выданная ей, мало что значила. Скорее всего, Батый послал княжичей в Каракорум, чтобы подчеркнуть свое признание власти великого хана, создать видимость верноподданных чувств, а одновременно готовил покушение на Гуюка (Вернадский, 2001. С. 149). В летописи однозначно говорится, что Александр и Андрей вернулись «от Кановичь», то есть встречались с великим ханом (ЛЛ, 472). Таким образом, аудиенция у Гуюка должна была состояться не позднее лета 1248 г., а домой князья отправились еще до смерти хана (Вернадский, 2001. С. 153). Как известно, маршрут от Волги до Каракорума составлял около 4 месяцев (Плано Карпини проехал за 3,5; примерно столько затратил и Рубрук), что позволяет предположить отбытие Андрея и Александра из ставки Батыя в столицу Монголии не позднее февраля 1248 г., а возвращение на Русь не позднее зимы 1248/49 г. — так как в летописи события отнесены к 6757 (март 1249 — февраль 1250) мартовскому году, то не позднее марта — начала апреля 1249 г., когда сезон еще считался зимой. Так, же представлял хронологию событий Г. В. Вернадский (Вернадский, 2001. С. 153). Действительно, нет никакой необходимости растягивать это путешествие на три года: даже если Андрей и Александр гостили у Батыя несколько месяцев зимой 1247/48 г., а потом в Каракоруме летом 1248 г., то на все хватило бы и полутора лет — с поздней осени 1247 г. до ранней весны 1249 г. На что князья должны были потратить еще год — не ясно и не объяснимо. Ср.: Шенк, 2007. С. 45–46.
70
Иван Всеволодович последний раз упоминается летописью в 1246 г. в составе делегации, отправившейся к Батыю (ЛЛ, 471).
См. также: Рапов, 1977. С. 173–174.
74
ЛЛ, 471; Н4Л, 229; Воскр., 159. В Новгородской IV он назван «Михаилъ Ярославличь Московьский» (Н4Л, 230).
75
Fennell, 1973. P. 60, n. 10; Лурье, 1997. С. 111, прим. 24; Рапов, 1977. С. 173; Феннел, 1989. С. 146.