ХРОНОЛОГИЯ СИСТЕМЫ
Система морского сообщения на восточном участке будущего Севморпути сложилась в 1640‐х гг. и с точки зрения мореходных практик (судостроения, судовождения, терминологии) была генетически связана с более ранней морской системой, сложившейся на западе Сибирской Арктики в начале XVII в. и восходящей, в свою очередь, к мореходству Русского Севера еще более раннего времени. Речь идет о Мангазейском морском ходе, который активно действовал до правительственного запрета 1619 г. (причиной запрета стала угроза возможного иностранного проникновения в Сибирь через Север). Город Мангазея, основанный в 1601 г. на реке Таз, существовал еще долгое время, но неуклонно терял свое значение как центр экономической жизни Западной Сибири. Именно мангазейцы, двинувшиеся на поиск новых перспективных рек, стали, наряду с казаками Енисейского острога, первооткрывателями Якутии в 1630‐х гг. Поначалу отряды служилых людей агрессивно конкурировали друг с другом, но эта проблема была решена на рубеже 1640‐х гг. созданием на Лене нового уезда с центром в Якутске. Теперь организацией освоения новых земель на востоке занималась отдельная воеводская власть.
Северорусские морские практики, применявшиеся на «Мангазейском море», и в первую очередь – использование судов с шитыми вицей бортами, получили новую жизнь на Лене, вероятно, сюда перебралась и часть специалистов-мореходов. Морская сквозная связь между западно- и восточносибирской транспортными водными системами, как уже упоминалось, вероятно, отсутствовала.
В 1630‐х гг. были разведаны морские и сухопутные пути на Яну и Индигирку. В 1642 г. Дмитрий Михайлов Зырян (Ярило) достиг Алазеи, в следующем году началось освоение Колымы. И наконец, в 1648 г. с Колымы отправилась на восток знаменитая экспедиция Федота Алексеева Попова и Семена Иванова Дежнева, обогнувшая северо-восточную оконечность Азии и достигшая Анадыря – после потери большинства участников и всех судов. Открытие новых рек сопровождалось созданием своеобразной инфраструктуры, главным элементом которой стали ясачные зимовья во главе с приказными людьми.
Вся система «дальних заморских рек» обрела устойчивость (после переноса ряда зимовий на новые места) в конце 1640‐х гг. и уверенно функционировала в 1650–1670‐х гг. Маркером такой устойчивости стало появление в большинстве зимовий таможенного целовальника – особого выборного управленца, в задачи которого входил контроль таможенных сборов с торговых людей. На район «дальних рек» были, таким образом, распространены общегосударственные фискальные практики.
С конца 1660‐х гг. система начала приходить в упадок. В связи с падением численности зверя начался отток промышленников из восточносибирской Арктики, а эпидемии оспы значительно сократили число аборигенов – плательщиков ясака. Жертвой ситуации оказалась морская торговля (с исчезновением ключевого ресурса перестали оправдываться высокие риски и затраты). К концу столетия прекратились плавания кочей и на первое место вышли сухопутные пути. Именно с развитием отлаженного и относительно безопасного сухопутного пути на Колыму (опиравшегося на вновь возникшие якутские хутора-аласы) связывает упадок северосибирского судоходства А. Н. Алексеев (Алексеев, 1996: 65–66). На наш взгляд, причина этого упадка носит все же комплексный характер (несколько указанных выше факторов наложились друг на друга), а сухие пути по верховьям рек действовали и раньше, но были более протяженными и намного более опасными.
Часть зимовий запустела, некоторые, однако, продолжали и позднее оставаться центрами власти и торговли (например, Зашиверск или Нижнеколымск). Но цельная (хотя и далеко не беспроблемно работавшая) система, основанная на водных путях, прекратила свое существование.
ПРОСТРАНСТВО СИСТЕМЫ И ЭЛЕМЕНТЫ ИНФРАСТРУКТУРЫ
Основной структурной единицей пространства в представлениях акторов системы, включая якутскую воеводскую власть, выступали реки, впадающие в Северный Ледовитый океан – именно они вместе с проживавшими на них «иноземцами» были главным объектом поиска у первопроходцев. Открытая река (это хорошо видно на примере Яны и Индигирки) получала определенную ресурсную оценку – есть ли в ней рыба в количестве, достаточном для прокормления русских служилых и аманатов-аборигенов. В дальнейшем, по мере освоения, река превращалась фактически в административную область или, при наличии на ней двух-трех зимовий, в систему областей. Таким образом, арктические реки имели для системы тройное значение: 1) единица пространства; 2) транспортный путь; 3) ресурс (источник продовольствия). Продовольственный ресурс реки оказывался базой для обеспечения эксплуатации ресурса следующего порядка – плательщиков ясака35.
35
В качестве ресурса могло также выступать серебро, на поиск которого «землепроходцы» получали специальные указания.