Но вот подвижки льда прекратились, разводье замерзло и, как нам показалось, достаточно надежно. Было принято решение готовить через него дорогу для трактора и приступить к перебазированию лагеря на основную часть поля. Рында пробила аврал — всеобщий выход на работу. Вскоре в темноте ночи замелькали огоньки фонариков, зазвенели лопаты, и цепочка людей потянулась к тому месту гряды торосов, где по предварительной разведке было намечено прокладывать дорогу. Трудно работать при морозе в 47 градусов, в темноте, освещаемой только неярким светом жаровни с соляркой и тонкими лучами ручных фонариков. Лед крепок, как сталь. А отдельные его глыбы кажутся неимоверно тяжелыми. Однако работа кипит, спорится, и гряда торосов расступается перед нашими усилиями. Через два дня упорного труда дорога была готова. Назавтра назначен переезд, и утомленные люди, проваливаясь в глубоком снегу, побрели к лагерю для подготовки грузов, — приборов и жилищ к переезду Все это время научные наблюдения не прекращались ни на минуту и проводились по обычной программе.
На следующий день опять начались подвижки льда, разводье опять ожило; придя к дороге, мы ее просто не нашли среди свежих глыб и валов торошения. Результаты нашего труда были уничтожены, но все же с большим риском мы сумели по качающимся льдинам переправить на ту сторону трактор. Был при этом один в момент, когда у всех присутствующих дрогнуло и судорожно сжалось сердце. Трактор с Михаилом Комаровым спустился из молодой лед разводья и по подложенным плахам медленно пополз к противоположному сберегу». И вдруг мы с ужасом увидели, что один обломок льдины стал погружаться, а трактор — постепенно клониться назад. Одно мгновение отделяло его от катастрофы. Но Комаров нашелся, дал полный газ и на максимальной скорости выскочил на старый лед. Минуту царило полное молчание, а потом как разрядка от нервного напряжения грянуло мощнейшее «ура». На той стороне трактор был необходим для подготовки посадочной полосы и приема самолета И. П. Мазурука. который уже просился к нам с праздничными подарками, письмами и настоящей живой елкой.
27 декабря, после особенно сильного торошения, когда край разводья приблизился к лагерю почти вплотную и его опоясало трех-четырехметровой грядой нагромождений, при осмотре обнаружили, что в одном месте скопилось много молодого льда и образовалась естественная переправа. Было необходимо только немного расширить проход и дальше устроить надежную дорогу.
Снова призывно и тревожно зазвучала рында, загорелись факелы и жаровни, зазвенели пешни, лопаты и кирки, вгрызаясь в ледяные глыбы.
Через несколько часов первый домик, буксируемый трактором, медленно пополз к проходу. Эту картину Евгений Яцун не преминул снять на киноленту. Тревожен был момент, когда трактор с домиком на буксире спустился на лед разводья. Затаив дыхание, мы вслушивались, ловя каждый подозрительный звук. Лед дрожал под гусеницами, а из мелких трещинок на нем выступала вода. И когда домик, накренившись, вполз на уступ старого льда, раздался глубокий вздох облегчения. Домик за домиком, воз за возом — в течение двух дней мы перевезли все свое имущество на новое и, как нам казалось, такое спокойное и надежное место. На новом месте лагерь устраивался быстро, одновременно с этим готовилась посадочная полоса для приема самолета и шла деятельная подготовка к встрече нового, 1955 года.
30 декабря радисты нам сообщили, что с береговой базы к нам вылетел самолет Мазурука. За последние два месяца это был первый гость с Большой Земли. Илью Павловича Мазурука все полярники знают, и любят как большого друга.
Мне довелось зимовать с ним на Земле Франца-Иосифа в 1937/38 году. Это был трудный год в жизни зимовщиков, но и славный торжеством отечественной авиации, завоеванием полюса и трансарктическими перелетами. Илья Павлович и летчик Матвей Ильич Козлов, имея в своем распоряжении несколько самолетов различного класса, находились на Земле Франца-Иосифа, оберегая папанинскую четверку от неожиданностей суровой арктической природы и льдов Центральной Арктики.
В годы Великой Отечественной войны Мазурук несколько отошел от арктической работы, выполняя ответственные задания правительства. Но когда Главное управление Северного морского пути начало планомерное изучение природы Центральной Арктики, организуя одну за другой высокоширотные воздушные экспедиции в район Северного полюса, Илья Павлович стал постоянным участником этих грандиозных работ, и снова полярники стали узнавать его самолет в воздухе по «почерку полета». Каждый прилет Мазурука на льдину знаменовался каким-нибудь неожиданным сюрпризов: то он доставит несколько ящиков жигулевского пива, то для создания у нас домашнего уюта привезет пушистого кота, то еще что-нибудь интересное. В этот рейс нас также ожидал сюрприз.