(Слышал в лесе.)
251
Я, Никого, Караул
Жил-был поп только двое с попадьей, а скота было много, управляться некому. Пошел поп казаков нанимать, встречу мужик: «Куда пошел?» — «А куда глаза глядят». — «А ко мне нейдёшь?» — «Отчего, можно». — «А сколько жалованья в год?» — «Пятьдесят рублей». — «А как зовут тебя?» — «Меня зовут Я». Дал ему задатку десять рублей, роботник отправился домой, сам пошел дальше. Мужик оббежал кругом, опять и валит настречу. «Куда пошел?» — «А куда глаза глядят». — «А ко мне нейдёшь?» — «Отчего, можно». — «А сколько жалованья в год?» — «Пятьдесят рублей». Дал тридцать рублей задатку. «А как тебя зовут?» — «А Никого». — «Ну, иди, карауль дома моего». Опять мужик оббежал и идёт настречу. Поп думат: «Што это всё мне мужики-то рыжи попадают?» — «Здраствуй, батьшко». — «Куда пошел?» — «А куда глаза глядят». — «Ко мне нейдёшь?» — «Отчего, можно». — «А сколько жалованья?» — «Пятьдесят рублей». Дал задаток. «Как тебя зовут?» — «Караул». Казака отправил домой, сам пошел вперёд. Мужик шел с деньгами и ушел совсем. Мало, поп домой вернулся, подошел и кричит: «Ей! Я, Некого, Караул, стречайте». Матушка вышла, встречает: «Што ты, батьшко, ведь некого нету». — «Где же казаки мои?» — «Нет, не бывали». Поп розгорячилса, побежал настигать. Бежал, бежал, услыхал, мужик дрова в лесе рубит. Поп кричит: «Ей! Бог на помочь». — «Спасибо». — «Што делашь?» — «Дрова рублю». — «А кто тут?» — «А я». А поп обрадовался: «А, это ты и есть. А еще кто есть?» — «А никого!» — «Никого. Вас двое тут». Взял ребиновой баток и побежал за мужиком. Мужик бежит и кричит: «Караул, караул!» Поп настиг мужика и давай дубцом бить. «Вас и все трое тут». Мужики ехали, их розняли, а то бы поп мужика до смерти забил.
252
Бабье пятно
Дело было осенью, в конце Петрова дни, перед самой Паской; сидел жураф на болоти. В том мести жил поп, у его была попадья да дочка, только было и семьи. Попадья зналась с казаком, а попу этого не хотелось; он казака и рощитал. Пошел нанимать другого. Идёт, а навстречу мужик: «Здравствуй, батько». — «Здравствуй, дядюшка, куда идёшь?» — «А куда глаза глядят». — «А нейдёшь ли ко мне в казаки?» — «Отчего, можно». — «Сколько возьмёшь?» — «Сто рублей в год довольно будет». — «Ладно, хорошо, а ты бабьё петно знаешь?» — «Знаю». — «Ну так даром не надо, иди». Мужик думат: «Нагрею же я этого попа!» Обошел кругом и опять попу настречу. Розговорились, мужик просит полтораста рублей в год. «А бабьё петно знаешь?» — «Нет, не знаю». — «Ну, иди жо ко мне в казаки». Пошли с попом, пришли домой, поп поднял у попадьи подол и спрашиват: «Это што тако?» — «Не знаю, это, должно быть, уголовна палата». Поп отвечает: «Она, она и есть». Захватил у дочки подол, поднял и спрашиват: «А этта што?» Мужик отвечат: «Разве полицейско правленье? Больше быть нечему. Поп говорит: «Оно, оно и есть». Пришли к кобылы, поп поднял хвост и спрашиват: «А этта што?» — «А это духовна консыстория». — «Верно, верно, верно, оно и есть. Ну, теперь иди, роботай». Казак пороботал дня три-четыре и думат: «Довольно роботать, буду жить другомя». Надо было поежжать на роботу, а казаку не охота, он надел ..... шапку и бегат, ищет: «Батьшко, не видал ли шапки?» Поп говорит: «Да ведь у тебя......веснёт». Казак и говорит: «Ах, он сукин сын, он прогневался, надо его на сутки в полицейское правленьё посадить». Поп повёл его к дочки, казак сутки с дочкой прожил, а поп один пахал. Вот казак на работу дня два съездил и опять не поехал; опять надел ...... шапку и бегат, ищет. «Батьшко, не видал-ле шапки?» Поп говорит: «Да ведь у тебя......вёснёт». Казак и говорит: «Ну, на этот раз надо на целу неделю в уголовну палату посадить». Попу делать нечего, повёл мужика к попадьи. Поп роботат, а мужик целу неделю с попадьей спит. После этого мужик на пашню поехал, а попу тоже захотелось дочки попробовать. Одел шапку преспокойно на гладко дерево без сука, ......, бегат по комнате и говорит: «Казане, не видал ли шляпы?» — «А у тебя ...... веснёт». Поп говорит: «Ах, сукин сын, его надо в полицейско правленьё на сутки садить». Побежал было поп к дочки, а мужик остановил попа: «Стой, батьшко, погоди, так у нас не играют: у нас духовного званья судят в духовной концистории». Захватил попа и повёл к кобылы. Пробыл поп у кобылы сутки, попадья его и задразнила: «Отдал жену в люди, а сам отправилса к кобылы». Поп казаку и замолилса: «Казане, не знашь-ле што зделать, хоть бы матушка меня не дразнила?» — «Это можно; завтра воскресенье, будешь обедню служить; когда зазвонят достойно, ты бежи к летнему окошечку, увидишь, што я буду делать». Назавтра поп ушел к обедни, а казак лежит на полатях и просит: «Матушка, дай». Она дала ему шаньгу, он говорит: «Я не хочу». Дала пирог. «И этого не хочу». — «Дак чего?» — «А того, чего вчера давала». — «Ну, иди в подклеть, и я приду туда». Ушли в подклеть. «Матушка, как вчера батьшко с кобылой обращался, мы так попробуем». Одел попадьи на спину седёлко, узду, в клети была кропильница стара, он ей ж... затыкнул вместо хвоста. Попадья стоит в углу, а казак в другом, она и ржот, как лошадь, и он ржот, друг дружке настрету и бежат. Достойно зазвонили, а поп у окошечка и слушат; и поп соржал под окошком, а казак и закричал: «Батьшко, батьшко, посмотри што я устроил с твоей матушкой». — «Што такое?» — «Да посмотри: в седёлке и в узде, и кропильница.......». Матушка с тех пор полно смеяться.