(Слышал дома, в лесе.)
253
Попадья по-немецки заговорила
Жил-был поп с попадьей, и был у них казак. Попадья попа не любила, зналась с дьячком, а этого казака было ряжено триста рублей до тех пор, пока попадья по-немецки не заговорит. Поп и говорит: «Матушка, ты не учись по-немецки, этот казак у нас век проживёт один». Попадья говорит: «До старости жила не училась, теперь неужёле буду?» Поп знал, что попадья дьячка любит, и просил казака: «Казане, не можешь-ле дьячка розвести как-небудь?» — «Отчего, можно. Ты сегодня нарядись кучером, а попадью попом, и поежжайте, а я дома останусь». Дьячек здрит: «О, поп с кучером куда-то поехали, надо поспешить к матушке». Оделса и к попадьи побежал. Казак одел шшадьино платье, увезалса и ходит по комнатам. Дьячёк прибежал и заходит к попадьи в зало; с попадьей поздоровалса, сели розговаривать; дьячек стал к ей приступать. Казак пошел, на кровать повалилса. «Ну, иди давай». Дьячек пришел, на кровать свалилса, ... вытенул и лежит. Нова попадья взял ... в руки, наклонилса да и откусил. Дьячек побежал домой, из подштаников кровь валит. Попадья приехала с попом из гостей. На другой день поп с казаком пахать запоежжали; уехали, а дьячёк и думат: «Ну, ладно, схожу я к попадьи отомщу, што-нибудь сделаю». Попадья нечего не знат этого дела, примат его по-старому; а дьячек невесёлой. Попадья спрашиват: «Што ты такой невесёлой?» — «Так, ничего». — «Не хошь-ле поись сёмушки?» — «Нет, не хочу». — «Не хошь-ле осетрины?» — «Как бы с твоего языка, дак поел бы». — А у кухарки дьячковский ... был выжарен, казак подсунул. Попадья кричит кухарки: «Тащы сюды всё, сёмгу и осетрину». Кухарка принесла, на стол положила; попадья взяла ... на язык, грызла, грызла, розгрысть не могла и высунула на языки и говорит: «На, ешь». Дьячек схватил, да с языком и откусил. Поп воротился, попадья говорить не может — немая; поп говорит: «Што тако!» Роботник говорит: «Э, батюшко, рощот позволь, попадья по-немецки заговорила».
Макаров Илья Николаевич
Илья Николаевич — один из лучших моих сказочников вообще, а в поездку летом 1907 года, пожалуй, самый лучший в смысле техники рассказа. Репертуар его сказок не так велик и довольно однообразен, но рассказывает он мастерски, иногда довольно легко подбирая рифмы, а одну сказку он начал говорить мне прямо стихами. Живет Илья Николаевич очень небогато, в маленькой избушке в конце села; ему уже 54 года от роду, но он и до сих пор сильно любознателен и очень всем интересуется, от открытий техники до политики включительно. Илья Николаевич кончил курс сельской школы, причем очень хорошо учился и особенно был понятлив в арифметике; ему очень хотелось учиться дальше, и учитель советовал, но не захотела мать. Его родной брат оказался в лучших условиях: он окончил шкиперское училище, знает, по словам Ильи Николаевича, восемь языков и теперь живет в Нью-Йорке. Илья Николаевич большой вольнодумец: с большим сарказмом относится он не только к православному духовенству, но и к раскольничьим учителям, наставникам и начальникам, а также и к самим старообрядцам и их вере. Не верит ни в чертей, ни в леших, хотя и рассказывал мне про них. В море не хаживал, сказки слышал дома от стариков и на промыслах «в лесе».