Позвал медведь брата, когда кабана заломал:
– Эй, брат! Иди свеженину есть!
Нет бурундука. Будто и не было никогда.
Пошел медведь домой. Ждал, ждал брата, да так и не дождался.
Убежал бурундук. На деревьях долго жил, пока раны на спине не зажили. Ну, раны-то зажили, а пять черных полос от когтей медведя на всю жизнь у него остались.
Теперь бурундук к медведю и не подходит и мяса не ест. А случится ему от медведя неподалеку оказаться, он со злости в медведя кедровыми шишками кидает. А как медведь голову поднимет, бурундук бежать – только его и видели!
Глупый богач
Богатство ума не приносит. А жадность последнего ума лишает…
Жили на Амуре два человека: никанский купец Ли-Фу да нанайский охотник Актанка. Разные они люди были.
Актанка рыбу ловил, зверя бил, всю жизнь работал, а все бедно жил. Ли-Фу стрелу на лук наложить не умел, сойку от рябчика отличить не умел, в своей жизни ни одной рыбы не поймал, что такое невод – не знал, только, деньги считал да, в лавке сидя, торговал, а жил богато. Актанка всю свою добычу отдавал ему за крупу да муку.
Ли-Фу был жадный и нечестный человек. Он у Актанки пушнину брал. В свою толстую книгу записывал – что брал, что давал. Но записывал он неправильно. А Актанка был неграмотный, и сам не мог сосчитать, сколько он должен Ли-Фу.
И получалось, что чем удачливее охотился Актанка, тем дороже становились товары у Ли-Фу. Не может Актанка долг уплатить! А Ли-Фу каждый день прибегает и кричит: – Эй, ты, не лежи! Иди на охоту! Долг за тобой!
Как-то отобрал Ли-Фу у Актанки сетки за долг. Совсем поглупел купец от жадности, не понимает, что без снасти ничего Актанка не поймает.
Подумал, подумал Актанка. Долго думал. Сделал силки из жил сохатого, самострел насторожил на тропинке, по которой кабан на водопой ходил. Кабан пошел воду пить – самострел свалил его. Опять у Актанки добыча есть. Стал Актанка мясо варить. Ли-Фу услыхал, что мясом пахнет, прибежал. На охотника кричит, ногами топает, в свою толстую книгу пальцем тычет:
– Эй, ты, долг отдавай!
Отдал ему Актанка все мясо. А Ли-Фу и того мало: и самострел забрал, и силки! Вот как…
Говорит жена Актанки Аинка:
– Что мы делать будем, господин Ли-Фу? Без снасти нельзя добычу взять, нельзя мяса добыть, шкуру добыть.
Не слушает ее Ли-Фу, сгреб все в охапку и ушел. Заплакала Аинка. Говорит ей Актанка:
– Ничего, жена, как-нибудь проживем. Подумал, подумал. Долго думал. Потом из веткитиса сделал маленький лучок и пошел в тайгу.
Глаз у Актанки острый, рука у него твердая. Как пустит стрелу – так и убьет птицу. Много дичи добыл. Принес домой. Стала Аинка птицу жарить на вертеле.
Услыхал жадный Ли-Фу, что у Актанки жареным пахнет, опять прибежал:
– Отдавай долг!
Не может Актанка долг отдать. Забрал у него Лифу и лучок, и стрелы, и птицу. Ушел. Плачет Аинка:
– Ой-ей-ей! Как теперь жить станем? Говорит ей Актанка:
– Не плачь, жена, давай лучше думать.
Вот стал Актанка думать. Всю ночь думал. Чуть весь табак не искурил, пока думал. Утром говорит жене:
– Поди приготовь смолы.
Пошла Аинка в лес. Набрала смолы с пихты, елки. Много набрала. Растопила, смешала.
Взял Актанка чумашку со смолой. Пошел на утес, где высокая ель росла.
Залез он на это дерево, на самую вершину. Вокруг посмотрел. Видит – птицы летят. Стал Актанка с того дерева слезать, стал смолой ветки и ствол мазать. Спускается и мажет, спускается и мажет… Все дерево вымазал, потом домой, пошел спать.
Утром жену разбудил:
– Эй, жена, иди добычу собирать!
Пошла жена Актанки к тому дереву. Видит – все дерево птицами усеяно. Ночью птицы на дерево отдыхать сели да и прилипли. Как крыльями не хлопали – оторваться не могли. Собрала Аинка дичь, понесла домой. Стала птицу жарить.
Ли-Фу спал да во сне барыши считал. Вдруг запах мяса услыхал из фанзы Актанки. Вскочил, побежал. От жадности трясется весь, руки дрожат, коса по спине прыгает, туфли с ног сваливаются, халат выше колен задирается.
Прибежал Ли-Фу к Актанке, в свою толстую книгу пальцем тычет.
– Эй, – кричит, – долг не отдаешь, а мясо ешь! Отдавай долг!
– Не могу, – говорит Актанка. – Не могу, господин богатый.
– Тогда снасть отдавай!
– А снасти у меня нету, – Актанка говорит. – Сам же ты у меня всю снасть забрал.
Ли-Фу в котел Актанки руку запустил, утку вытащил. Как птицу увидал – глаза вытаращил, ногами затопал, покраснел от злости, кричит не своим голосом:
– А эта сама к тебе в котел прилетела?
– Без снасти поймал, – отвечает Актанка. – Надо только дерево смолой намазать. Сядут на то дерево птицы и прилипнут, а тут их голыми руками собирай да в котел бросай.
Обрадовался Ли-Фу. Вот, – думает, – хорошо! Теперь я всех гусей,, всех уток переловлю! Хорошая торговля пойдет! А Актанке теперь ни муки, ни крупы, ни сала не дам!
Побежал богач домой. Жену в лес погнал, велел смолу собирать. Целую бочку смолы набрала жена богача. Еле-еле ту бочку вдвоем до горы дотащили, где высокие деревья росли.
– Ли-Фу смолы в медный котел набрал, на дерево полез. Лезет и мажет… Лезет и мажет…
Пока до вершины добрался, все дерево обмазал.
Густо-густо обмазал, чтобы птиц побольше прилипло.
Жена кричит ему снизу:
– Эй, слезай, Ли-Фу! А то всех птиц перепугаешь. Видишь – целый косяк гусей летит! Да жирные-прежирные, сало с них в реку капает!
Стал купец слезать. А дерево липкое. Чем ниже, тем смола крепче…
Прилип Ли-Фу к дереву. И руки, и ноги, и халат его расшитый прилипли.
Торопит его жена:
– Слезай, Ли-Фу! Уже близко те гуси…
А Ли-Фу не может двинуться ни вверх, ни вниз, Говорит жене:
– Не могу слезть! Руби дерево! Птицы и на поваленное сядут.
Схватила жена богача топор, принялась рубить дерево. Машет что есть силы – только щепки в разные стороны летят.
А Ли-Фу кричит:
– Скорей, скорей! А то гуси мимо пролетят. Подрубила жена дерево. Упало оно. Ударилось оземлю. Убился жадный Ли-Фу. Отскочил один – сучок, ударил жену богача в лоб. Упала она в бочку со смолой.
Опрокинулась бочка, покатилась и упала в реку вместе с женой глупого и жадного Ли-Фу. А нам не жалко ее – она тоже не лучше своего жадного мужа была!
А Актанка пошел в фанзу Ли-Фу, забрал все свои снасти: и лучок, и самострел, и силки. Стал жить – охотиться стал, рыбу ловил.
И никто у него добычу больше не отбирал.
Ивушка
Когда-то где-то жил один Мэр-гэн с женой, далеко-далеко от людей. Кругом непроходимый лес был. Очень хотели иметь детей эти муж и жена. Уже стали стареть, беспокоятся: После нашей смерти неужели и следа от нас не останется?
Вот жена почувствовала: под сердцем шевельнулось. Сама не поверила, долго не говориламужу. Сильнее стало дитя шевелиться. Жена думает:
Это Бог нас услышал.
Муж вернулся с охоты сердитый, мрачный. Жена, как всегда обед собирает. Он ест нехотя.
– Ты поешь, отдохни, я тебе чего-то расскажу, – говорит жена.
Что женщина знает? – думает муж, удивляется:
– Чего жена радуется? Детей нету в доме – и радости нет. Солнце и то как будто меньше светит.
Муж поел, лег. Женщина села в изголовье.
– Знаешь, у нас радостный день будет. Муж сразу догадался, о чем она говорит.
Вот живут они теперь весело. Муж все время на охоту ходит. Без него родила жена ему девочку, такую светлую, такую красивую. Мать девочки лицом хоть и не больно пригожая была, зато ласковая, работящая и мастерица. Сколько муж пушнины принесет, она и кусочка кожи зря не бросит. Из маленьких кусочков делает большой. ' Не знаю, когда у них в доме появилась служанка– кэкэчэн. Откуда взялась – никому не известно. Все в доме делает, пищу готовит, от младенца ни на шаг не отходит. Все качает, песни поет. Девочка слушает да уснет, слушает да уснет, во сне улыбается. А мать уже приданое дочери готовит, несколько амбаров-такто красивой одеждой заполнила.