– Возьму!
Пошли вдвоем. К старику и старухе пришли. Там жить стали. Женился наш друг на Горной женщине, и не было охотника удачливее его… Всякую дичь убивал, по многу добычи домой приносил.
Невеста-ларга
Сестра с братом только вдвоем жили. Братец мал был. Смастерила сестра лук, стрелы, копье. Учила-учила – братец крепко держит копье, метко из лука стреляет. Мальчик научился всему, сестра уже отпускала его в тайгу.
Так жили они, жили – братец пареньком стал. Охотился, рыбу ловил. Сестре оставалось в доме убрать, по ягоды сходить, что-нибудь вкусненькое приготовить, братца накормить.
Братец юношей стал. Однажды принес дров и собрался на охоту, копье взял. Шел, шел по тайге, к медвежьему дому пришел. Пришел к медвежьему дому, заглянул туда – там два больших чугунных котла на огне. Горячая вода в котлах, пар идет. Тогда он вышел на улицу, травы нарвал, сел на эту траву, смотреть на море стал.
Две нерпы-ларги вынырнут – нырнут, вынырнут– нырнут, к берегу подплыли, на берег вылезли, хвостиками-ластами туда-сюда, головами вверх-вниз– две девушки встали. За руки взялись, кэдр-кэдр торбазами из рыбьей кожи – и прямо к дому. К медвежьему дому поднялись, зашли, разделись и моются.
Юноша потихоньку спустился на берег, их чешуи взял, спрятал. Вернулся, крадучись, в дом, охапкой травы прикрылся стал их осматривать. Одна девушка ему понравилась – он ее одежду спрятал. Дру– гая быстро-быстро оделась, выбежала на берег, смотрит – чешуи нет.
– Эй, юноша! Ты взял чешуи, спрятал?!
Не понравившейся вернул одежду-чешую – та уплыла. Одна осталась, уставилась на юношу, из глаз слезы капают – не вытирает, из круглых глаз ее слезы капают – не вытирает.
Наш юноша ей:
– Если выйдешь за меня замуж – отпущу. Девушка согласилась – он вернул ей чешую. Обнявшись, упали, покатились. Солнце за горузайдет – лягут спать, солнце за тучи скроется – лягут спать. У самого края берега – лягут спать. Теперь уж он отпустит ее: уговорились – уплывет и возвратится к нему.
Тут он: Отпущу ее, сам быстро-быстро пойду к сестре, принесу дров, бегом сюда, – думает.
Так он думал.
Прибежал домой, вошел – сестра ему:
– Где ты так долго был?! Много дней прошло, дрова кончились, юколы нет.
Сестра говорит, а юноша думает: Скорей принесу дров и – к морю.
Помчался за дровами.
Только младший брат скрылся за поворотом, эта сестра схватила братову острогу на лабазе. Волосы по-мужски в одну косу сплела. Пришла на то место, спряталась. Спряталась и видит – вынырнет-нырнёт, вынырнет-нырнет – ларга подплывает, красивые черные пятна на спине.
Подпустила ларгу к берегу – ив два прыжка к воде. Взмахнула – и со звуком кар вонзилась острога в тело ларги.
Ой, ой, ой! Тянет, тянет, тянет!
Ларга подхватит – женщина по пояс войдет в воду. Эта с силами соберется – на берег выйдет, ларгу на пол туши вытянет.
Так тянули, тянули – ремень у самой остроги оборвался.
Ремень оборвался, та ларга-женщина отплыла от берега, высунула голову из воды:
– Сама выходи за своего братца! – сказала. Так сказала и в море уплыла.
Старшая сестра, конечно, скорей на берег, бегом домой. Домой прибежала, ищет, ищет, нашла ржавую острогу, воткнула в древко, привязала ремень. Одну косу распустила, стала две по-женски заплетать.
Вернулся ее братец:
– Что это, платье мое мокрое, в крови? Острога другая на древке?
– А-а, собаки лаяли. Медведь пришел, снимал с лабаза острогу, поранился весь, оборвал ремень. Дождик капал, вот и вывесила твое платье.
Сестра так говорит – братец задумался. Скорей побежал, к домику медведя. Прибежал туда, на песке пятна крови увидел. Следы крови на песке, на гальке. Оттуда поднялся, сел на коряжину. Сидит. Долго ли так сидел, две маленькие нерпочки вдоль берега плывут. Плывут вдоль берега, поравнялись с ним, слышит:
– Старшая сестра наша велела жениху сказать, чтобы он из дерева чашу-камбалу вырубил, в нем мое приготовил, чтобы инау настрогал. Так ведь?!
– Помолчи! Болтушка какая! – ворчит другая. Юноша послушал. Дал нерпочкам на берег выйти, девочками дал стать, поймал их.
– Ты что говорила?! Младшая все рассказала.
Пошел юноша в тайгу. Свалил лиственницу, чашу-камбалу вырубил, приготовил в ней мое – пришел к девочкам.
– Я с вами в путь отправлюсь!
– Иди в тайгу, найди ритуальное дерево, сделай чашу-гагару, вынеси чашу на море, сядь в него – мы возьмем тебя с собой, – ответили девочки.
Он нашел ритуальное дерево, вырубил чашу-гагару, вынес ее на море, сел – нерпы повели чашу. Тогда эта чаша-гагара:
Мое – нивхское праздничное блюдо.
Хы, у-у! Га-га-ра!
У-у! Га-га-ра!
Нам плыть далеко-о!
Плыть нам очень далеко-о!
Хы, у-у! Га-га-ра!
Плыть нам очень далеко-о!
У-у! Га-га-ра! – стала петь.
Так они плыли. Плыли, плыли, очнулся юноша, посмотрел вокруг – попутчиц нет. Скала высокая торчит в море. На скале, на самой макушке ее, две плохие женщины сидят, ралккр женщины:
– Сюда! Сюда! – машут ему. Волосы длиннющие у этих женщин.
Одна:
– Иди ко мне! Другая:
– Иди ко мне!
Обе криком кричат, так зовут эти женщины.
Юноша дальше плывет. Мимо этих женщин плывет. Тогда те волосы свои длинные раскрутили, ка-ак бросят – юноша повис. Как на лахтачьем ремне повис, болтается. Подняли его. Одна подошла, другая. Давай щекотать бедного. Щекочут, щекочут, хотят, чтобы он от смеха умер, что ли?
Обессилел юноша, говорит:
– Женщины! Женщины! Зачем вы заставляете меня смеяться? Послушайте, я вам сказку расскажу!
Тогда те женщины:
– Послушаем, послушаем! Щекотать перестали, сели, слушают. Юноша стал петь:
Хый ый, ый-йо-о!
Земля, Вода, Небо!
Не видите, в беде я!
Хый ый, ый-йо-о!
Земля, Вода, Небо!
Заступитесь!
Хый ый, ый-йо-о!
Верховий гром поднимите,Низовий гром поднимите,Друг с другом пусть столкнутся – Большую молнию зажгут!
Ый-йо-о, ый-йо-о!
Юноша поет – Низовий гром с юга поднимается, Верховий гром с севера поднимается.
– Почему, ты поешь – тут и там тучи подни-маются? Что это?
– Наверное, потому, что вы меня щекотали, смеяться заставляли.
Сам еще шибче поет:
Хый ый, ый-йо-о! Громы, мои громы! Друг о друга ударьтесь! По небу гуляя, Большую молнию родив, Защитите меня! Земля, Вода, Небо! Ый-йо-о, ый-йо-о!
Тогда Верховий гром с одной стороны сидящую зверь-женщину поразил. Низовий гром с другой стороны сидящую зверь-женщину поразил.
Юноша спустился к морю, сел на сивуча, поплыл. Предки заступились за него – посадили на сивуча. На сивуче ехал, ехал, поднял голову – дедушка его везет, предок. По ореолу узнал, по светлому ореолу над головой.
Так ехал, ехал – впереди остров показался. Тогда он слышит: Дедушка довезет тебя до острова, там на берегу, толстый тальник лежит. Спустишь этот тальник на воду, он и повезет тебя дальше.
Юноша подумал: То ли мелко стало для сивуча, то ли я что не так сделал?
На острове сивуч его высадил. Как было сказано, на острове лежал толстый старый тальник. Спустил на воду это дерево. Сел на него. Поехал.
Тогда тальник:
Туй-йу-дуй, дуй-у-дуй! Тальник, я древний тальник, Туй-йу-дуй, дуй-у-дуй, Хорошему нивху помощник! – стал петь.
Так и ехал юноша. Ехал, ехал, к берегу какому-то пристал.
К берегу пристал – три дороги: сюда прямая, туда прямая. Куда идти – не знает. Задумался, на чужую землю приехав. На чужую землю приехав, смотрит по сторонам, куда идти – не знает.
Один раб – ккорх-ккорх – вдоль берега идет, деревянными кандалами стучит.
– По той дороге пойдешь – придешь, – показывает он.
Послушал его юноша, раба этого раздел, сам вырядился в лохмотья. Пошел. Идет, ккорх-ккорх стучит.
Так шел, шел, видит – два волка на дороге.
Один:
– Ты старайся! Другой:
– Ты старайся!
Схватили друг друга за губы, тянут, тянут. Приблизился к ним юноша, себя по затылку ударил – в водяную блоху обратился. В водяную блоху обратился, перепрыгнул через волков. Отошел подальше, хлопнул себя по боку – самим собой стал.