Казалось, что после авангардного лофта меня уже ничем не удивить. Но Антон смог. И как только умудрился сотворить такое? Возникло острое ощущение, что машину не так давно выловили из болота, слегка отряхнули и оставили обсыхать. Потеки грязи на стеклах были сродни тонировке, а цвет автомонстра под заскорузлой коркой разобрать не имелось ни малейшей возможности. Гадать я не стала, как и скрести ногтем грязевую броню. Ну какая разница, какого цвета машина была изначально, если сейчас поражала сложным зеленовато-бурым защитным окрасом. За дворники даже пара веточек зацепилась в слабой попытке замаскировать авто под природный ландшафт. Вот только на парковке, между глянцево-черным BMW и белоснежным лексусом, сверкавшими отполированными капотами под желтоватым освещением, болотистой окраски «Нива» казалась инородным элементом.
В салон забиралась с опаской, брезгливо поджав губы, но там грязи не наблюдалось. А вот стойкий запах шерсти присутствовал. Странно, ведь никаких следов собаки (а то и целой своры, судя по запаху), в квартире Антона не имелось.
– Мы с ребятами на охоту ездили, под ливень попали, – пояснил оборотень, усевшись за руль. Дворники натужно заскребли лобовое стекло, стараясь очистить, но оставляли за собой только живописные грязные разводы. – И в болоте каком-то завязли, еле вытолкнули совместными силами. Вымокли, как собаки. Всё настроение растеряли и развернулись домой, греться в баре. Вот я и бросил машину в гараже, а потом на работу вышел, уехал, и вот… Ты к чему это принюхиваешься?
– А? – всполошилась я, внимательно разглядывая и ощупывая длинные серые шерстинки на приборной панели. Жесткий звериный мех. Не собака, волк. Повезло мне с попутчиком, ничего не скажешь. Я подозревала, что он хищник, охотник, но теперь, зная его истинную природу, не могла отделаться от иррационального страха. Неужели это детские сказки так повлияли? Неосознанно отодвинулась на край сиденья, будто Антон уже перетекал в свою вторую ипостась, скаля клыки. Глянула исподтишка, встретившись с хмурым взглядом.
– Боишься что ли теперь?
– Разумно опасаюсь. Мне неизвестно, насколько звериное в оборотнях довлеет над человеческим.
– Как-то запоздало, не находишь? Сперва в объятия бросаешься, а затем к двери жмешься.
А вот и не бросалась я ни в какие объятия! Он сам ко мне пристал!
– Ты же велел всё забыть!
– Увы, такое позабыть непросто.
– Тогда хотя бы не фантазируй и не придумывай ничего – я к тебе целоваться не лезла.
– Ещё скажи, магией своей не соблазняла.
– Нет.
– Нет? Я даже со всеми своими звериными замашками на девушек не бросаюсь!
– А на кого? На парней? То-то тут не одной псиной пахнет, а целой сворой!
– Советую и тебе поумерить фантазию. Если, конечно, не желаешь оскорбить волка.
– Ха! Нашел, чем пугать – блохастой шавкой! – бросила я, отвернувшись к залепленному грязью окну.
– Ингерия… – угрожающе протянул оборотень, но я и не подумала умерить пыл:
– Что, имя моё вспомнил? Хвалю. Может, ты и команды выполнять умеешь? Сидеть? Апорт? Голос?
Низкое, вибрирующее рычание было мне ответом. Я замерла, резко осознав, что человеческое горло к подобным звукам не приспособлено. Оборачиваться поостереглась, даже дыхание остановила. Выдавало только бешено стучащее сердце. Мне казалось, что его слышно не только в машине, но и в паре кварталов вокруг. Оно стучало везде – в ушах, в горле, в кончиках дрожащих пальцев…
С трудом сглотнула, и в тот же миг ощутила на шее горячее дыхание. Что-то влажное, горячее, ткнулось в затылок. Обладатель любопытного носа фыркнул в волосы, защекотал ухо. Внимательно обнюхал, особенно задержавшись на впадинке у плеча. Шерсть, в отличие от щетины, не кололась. И псиной в салоне сильнее пахнуть не стало. Если бы не страх, узлом скрутивший внутренности, было бы даже приятно. Это резкое дыхание… эта приятная теплая тяжесть на плече… этот успокаивающий стук сердца, отдающийся через спину… Сама не поняла, как протянула руку и смело тронула мягкое ухо. Ухо сперва нервно дернулось в пальцах, волк что-то заворчал, начал отодвигать голову, но я не дала ему отстраниться – обернулась, завладела взглядом и принялась с завидным упорством наглаживать шерстяную голову. От удивления хищник потерял равновесие, плюхнулся на задницу и со всем возможным для зверя ошеломлением глядел на меня, не прекращающую свои ласки. Влажный нос недоуменно ходил из стороны в сторону, зеленые глаза с дрожащим зрачком не отпускали моего лица, по выражению морды явно ожидая какой-то каверзы.