Вот зря я так сказала – теперь оборотень поморщился. Нехорошо как-то поморщился, виновато. И вопрос задал тоже... нехороший:
– А все истории про вас... это правда?
– Смотря какие, – уклончиво ответила я, подозревая, что интересуют оборотня истории лишь одного толка. И мне это совершенно не нравилось! Не место. Не время. И уж точно не оборотень.
– Ну, сказки... – он покраснел?! – Про любовь с первого взгляда.
– Это не любовь, – печально вздохнула я. Так и думала. Хреново. Но это и вправду не любовь. Не любовь – привязка. Причем, односторонняя, без взаимности. Наколдовать самому себе любовь нельзя, да и другого можно только заставить нуждаться в конкретном фейри, как в воздухе или пище. Взаимный обмен, жизнь на жизнь. Но я всё равно чувствовала себя пиявкой.
– Не любовь?
– Не любовь, – мой голос был предельно тверд и холоден, хотя внутри кипела самая настоящая буря эмоций. – Покажи браслет, - потребовала я, добавив капельку внушения. И он показал. Лучше б не показывал! Смысл носить эту сухую труху, которая от одного прикосновения рассыпается в пыль? На мой немой вопрос оборотень равнодушно пожал плечами:
– Он ещё в поезде такой стал. Наверное, они думали, что ты слабее.
– Наверное, – я постаралась добавить в интонацию угрожающих ноток, – тебе еще в поезде следовало убраться куда подальше, а не валандаться со мной!
Он просто не понял ещё, ЧТО произошло. Что будет с ним, когда проснется нужда. И что – со мной, когда Совет узнает, что я привязала оборотня. Вопреки всем запретам и здравому смыслу. Зато ясно, отчего я больше не умираю – вон какой бугай теперь питает энергией, голод в ближайшее время мне точно не грозит.
– Это случилось до того, как я достал поисковый артефакт. Я же не проверяю ежесекундно, как там поживает мой оберег и не показывает ли что-то кристалл.
– Зря, – проронила я, лихорадочно соображая.
Сколько было контактов? Три? Четыре? А по глубине? Куда его могло утянуть за минуту? Он меня касался? Да уж наверняка касался – по крайней мере куртку снял, укладывая на кушетку, так что до кожи дотрагивался. И это прямо после контакта... Удивительно, что его нужда еще не проснулась. Может, у оборотней иммунитет?
Я бросила полный надежды взгляд на мужчину и впервые увидела то, что уже ожидала увидеть. Интерес. И... желание. Ох. Это как-то слишком уж быстро, полная привязка формируется минимум за неделю!
– Ты чего? – занервничала я, когда Антон стал подбираться ко мне с явно грязными намерениями углубить привязку. – Не стоит ухудшать положение. Ты же оборотень. Найдешь себе подходящую самку и забудешь обо мне, если сейчас остановишься. Как вы их там выбираете, по запаху? – попыталась я пробиться к разуму мужчины, который подбирался всё ближе и ближе. Вырваться и бежать? От оборотня? Нет уж, лучше я тут посижу, целее буду. Я не зря побаивалась двуликих – слухи об их взрывном темпераменте даже до нашей немногочисленной общины доходили.
Оборотень обворожительно улыбнулся и напоказ втянул носом воздух. Аромат ему явно пришелся по вкусу. Или по вкусу ему пришлась впадинка между шеей и плечом, аромат которой он и втягивал. А дальше, видимо, он решил проверить на вкус – лизнул и прикусил кожу, довольно заурчав, одновременно руками поглаживая мой затылок и поясницу. Мда, руки у него, конечно, загребущие. Очень, очень загребущие. Я с трудом вернула одну наглую проныру на талию, а вторую на шею, прочь от моих волос, поглаживание которых вызывало на спине рой воинственных мурашек, настроенных на революцию против всего – природы фейри, мнения Совета и типично женской морали не давать на первом свидании. Да у нас даже свидания-то не было!
Горячие губы стремительно перебрались ближе к лицу – целовали щеки, глаза, а уж когда губы оборотня коснулись моих губ... куда подевался холодный разум вполне зрелой и опытной фейри? Я провалилась в какое-то беспамятство, ничего не видя и не слыша вокруг, лишь ощущая чужое дыхание и чувствуя под пальцами, вцепившимися в рубашку, тяжело бухающее сердце.
Это было... необычно. Я никогда не получала подобного в ответ на ласки привязанных к себе людей. Никогда. Ни разу. Все ответные поцелуи были продиктованы лишь разумом. Несуществующие чувства я вкладывала напрямую в разум донора, уверяя его в своей любви, не чувствуя на самом деле ничего. Это было тяжело и требовало немало сил – добрая половина получаемой энергии уходила на поддержание легенды, хотя все уверяли меня, что можно раствориться в человеке и только получать, ничего не давая взамен. Но я так не могла. Прежде. Сейчас же меня едва не захлестнула с головой волна чужих эмоций – сладких, сочных и ярких, неописуемо аппетитных, жарких и притягательных. Я не должна была брать чужое. Но не смогла удержаться и потянулась к ближайшей ко мне ниточке энергии, притягивая к себе. Антон застонал, а его объятия в мгновение ока стали гораздо крепче и чувственнее. Я испуганно отпустила нить, не понимая, как эйфория может подобным образом воздействовать на оборотней, и потянулась к соседней энергетической нити... и чуть не задохнулась, когда мужчина опрокинул меня на постель, навалившись сверху. Да что это такое? Я отбросила очередной пучок энергии и схватила соседний. Сладострастный шепот на ухо заставил желудок метнуться к горлу от ужаса, что же я наделала и как вообще успела: