— Ты сам начал? — я разозлилась.
Зачем ехать из гостиницы посреди ночи? И вообще, зачем бросать начатое на полпути? Чтобы мне мозг к херам вскипятить?
— Чего ты добиваешься? — этот вопрос так и "чесал мне язык".
Поэтому я решила не ходить вокруг да около и спросила в лоб.
— Мы могли остаться в гостинице до утра и не ехать в ливень через весь Лондон!
— Не могли, — спокойный ответ, а следом я заметила, как фургон начал набирать скорость.
— Почему?
— Потому что я не собираюсь заниматься любовью со своей женщиной на кровати, где переимели кучу шлюх до этого. Такой ответ тебя устроит, сайрен?
Каждое слово отчеканено, а рука сдавливает всё плавнее, но с такой силой, что мне стонать в голос захотелось. И не от боли.
— Ты мне массаж эрогенной зоны делаешь? — хохотнула, на что получила короткий ответ.
— Еще даже не начинал.
Оставшийся путь к додзё между нами снова повисло молчание, которое прерывал лишь звук капель, с которым они падали на холодный металл фургона.
— Посиди пока, — Шин затормозил у входа и вышел из машины, чтобы спустя минуту взять из багажника что-то и открыть передо мной дверь.
Это был плед, который тут же накинули мне на голову и потянули за руку из машины, как послушную куклу. Но следом…
Мы застыли, потому что стена дождя стала ещё сильнее, а ветер порывался стянуть с меня эту чертову накидку. Шин посмотрел на моё лицо, и отчего-то горько улыбнулся со словами:
— Это карма, — схватил мою руку сильнее и повел в сторону входа.
Мы шли по пустынному и тихому дому, даже не крадучись. Просто прошли через сад, вошли в дом и спокойно начали подниматься наверх. Только на втором этаже, из комнаты показался Бонни и усмехнулся:
— Третий час ночи. Где вас носит, голубки?
— Бон Бон! — строго оборвал его Шин, а мне захотелось провалиться сквозь землю.
— Да ладно. Мне то что? Это завтра Рина-сан устроит тут бойню, — Бонни подмигнул мне, а потом как-то совсем серьезно посмотрел на Шина.
— Ты был прав. Под отелем были люди Ланкастера. И не только.
Шин кивнул, и уже было потянул меня к своим дверям, как я его остановила:
— С какой стати это я должна…
— Входи! — опять холодный голос, и открытая прямо передо мной дверь.
Бон Бон в этот момент решил ретироваться, и поклонившись мне, чем вызвал шок, вернулся в свои пенаты. Меня же пихнули в двери, не дождавшись моего согласия.
— Что ты вытворяешь? Ты же не думаешь…
Я повернулась в темноте, чтобы захлебнуться собственными словами, которые пропали в горле тут же. Секунды мне хватило, чтобы понять, что меня нагло прижали к двери опять, и закрыли рот, чтобы я не возражала, самым, мать его, идиотским методом.
— Ты обещал… — отрываюсь от его губ, а у самой голова кружиться от ощущения того, что вот тут то этот мужик пойдет до конца.
— Я помню, — горячий шепот в ответ, и над нами загорается свет, — Ты и включатель, были слишком близко, сайрен.
Нежное касание кожи к коже, такое словно мы гладим друг друга, но губами. Линии красивого лица, и несколько маленьких морщинок в уголке глаз. Если присмотреться, то они четко повторяют их разрез. Он красивый, и я видела это с самой нашей первой встречи.
— Что… ты так на меня смотришь? — уголки его губ приподнимаются, а рука медленно опускается над моим плечом, упираясь в дверь.
— Ты наглый змей искуситель, господин Кенсин. Мало того, этот псевдоним тебе совершенно не подходит. И вообще, я не стану жить с тобой в одной комнате, даже если…
— Даже если что? — Шин поднял вторую руку, и мягко провёл ею по моей щеке.
— Даже если мы продолжим, — отвечаю и смотрю прямо в его глаза, — Это непристойно.
— А предлагать мне переспать с тобой в машине посреди дороги, пристойно?
— Я такого не говорила, — выпалила и вздернула подбородок.
Шин прищуривается, его губы дрожат, и я точно знаю, что он сдерживает смешок.
— Хорошо. Допустим ты такого не говорила, но ведь в этой головке именно такая мысль и мелькнула? — он поднял ладонь от щеки и медленно зарылся ею в мои волосы, нагнувшись еще ближе к моему лицу.
— Так чего ты хочешь сперва, сайрен, — заискивающий и хитрый голос, вынуждает льнуть меня к его хозяину ещё ближе, — Объяснений моей грубости из-за твоего вранья, или близости? — пальцы в волосах мягко сдавили кожу и я невольно расслабилась полностью.
Разговоры? Мы можем поговорить и потом. Когда я наконец не буду ощущать себя так, словно у меня горячка, и любое прикосновение к коже вызывает дрожь и озноб.
— Я хочу тебя, — опускаю взгляд вдоль его лица, а руками уже веду по влажной толстовке вверх.