— Если только с трупа! В противном случае этого не случиться, — хохотнула в ответ, и принялась есть божественный суп тети Глаши.
— Нам нужно решить, где будет проходить церемония, — отец прервал нашу перепалку, и посмотрел на мать.
— Я уже договорилась с ксёндзом римо-католического храма Св. Петра. Венчание должно пройти в шикарной обстановке. А лучше католической церемонии не выбрать.
Мать прямо сияла, когда это говорила. Видимо предвкушение шикарного веселья поубавило её негодование по поводу того, кто мой муж.
— Насколько я помню, господин Заремский православный, мама. Как и мы. Разве это не грех? Почему не наш храм?
Мать скривилась и сказала то, чего я и ожидала:
— Это безвкусно и не модно. Лучше уже тогда выездную церемонию сделать, если вы не хотите в храме.
— Это не проблема, Алина. Храм так храм, — Заремский промокнул салфеточкой рот, а я подавила в себе желание загнать эту тряпку ему в глотку.
— Тем более у нас как раз будет возможность задобрить нашего конкурента из Китая. Он изъявил желание побывать на нашем производстве, хотя их фирма к ювелирке вообще не имеет никакого отношения.
— Это кто? Почему я об этом не знаю? — отец подобрался, а я покачала головой.
Папа уже и компанией не управлял, и не ясно было чем вообще это закончиться.
— Я еще не вникал, но они очень быстро начали скупать все акции на бирже, мало того если не провести с ними переговоры, мы потеряем Китай, как рынок сбыта самоцветов, — пояснил Заремский, а я продолжила есть.
Нужно что-то делать. Если так пойдет, папа совсем скоро превратится в управляемую марионетку Заремского. И тогда мне не выбраться из этой петли никогда! А жить я с ним по-прежнему не собиралась.
— Нужно их пригласить на бракосочетание. Пусть посмотрят на то, как это проходит у нас, — кивнул отец, и повернулся ко мне, — А ты даже не смей чего-то выкинуть, Мария!
— Конечно, папочка! Как я могу посрамить-то вас! — ехидно ухмыльнулась и встала, — Благодарю за завтрак. Мне пора!
— Куда это ты собралась? — грозно рыкнул отец, а Заремский лишь хохотнул.
— Рад, успокойся. У нее сегодня примерка платья. Так ведь, дорогая?
— Так, дорогой! — я словно выплюнула ему это в лицо, и направилась на выход.
Естественно со мной поехало пять жлобов из охраны моего благоверного, не считая водилы, и мама. Поэтому сбегать было бесполезно. Я спокойно доехала до свадебного салона в центре, и вышла на широкую площадь в окружении братков.
Только сейчас я заметила насколько это были разные места. Я уже не ощущала себя здесь, как дома. Мне не хватало тумана и запаха дождя в воздухе. Мне не хватало смеха парней в саду, и я хотела увидеть цветы…
Интересно, они уже проросли и распустились? Надеюсь, Карина не бросит их, и они не погибнут.
С этими мыслями я переступила порог салона и чуть не оглохла от визга подруги моей матери. Но они быстро обо мне забыли, начав выбирать моё свадебное платье, за меня, и без меня.
Наверное, это уже был десятый по счету белый мешок, который я просто надевала, а потом снимала.
— Вот! Это шикарный вариант. Алин, посмотри. Малая будет, как принцесса Уэльская в этом. А шлейф какой! Мама Мия!!! Берите! — снова взвизгнула Ленка и начала обходить меня по кругу.
Я стояла на высоком подиуме прямо перед зеркалом в раме из ламп, которое больше напоминало "голливудское трюмо". Вокруг носились консультантки и кучи людей, а я продолжала видеть перед собой совершенно другую картину в зеркале. Синий атласный ханбок с серебристой вышивкой в красном орнаменте. Самая красивая вещь, к которой я когда-либо прикасалась. И самое болезненное воспоминание.
Потом начался другой виток безумия, но радовало одно — до церемонии Заремский оставил меня в полном покое, видимо продолжая прибирать к рукам заводы и бизнес отца.
Мне не хватало Петьки. Я даже не представляла, что можно так соскучиться за братом, но это было правдой. Я очень ждала его, и настолько боялась за него, что услышав в это утро слова отца, буквально слетела по ступеням в гостиную дома.
— Как это пропал? — я схватила отца за руку, и развернула к себе лицом, — Что значит Петю не могут найти?! Вы в своем уме?!
— Успокойся, Мария, и продолжай готовиться! Ты еще не одета, а пресса уже под воротами дома! — отец вырвал свой локоть, а мать всхлипнула и схватилась за голову, но все же повела меня к лестнице обратно.
— Ты в своем уме? Какая свадьба, когда пропал Петя?! Вы рехнулись?
— Его найдут, Мария! Он совершенно точно садился на рейс из Берлина вчера вечером! — отчеканил отец, и поправив свой фрак, начал кому-то звонить.
И только я собралась остановить это всё. Влетела в комнату и разогнала всех к чертям, на мой сотовый пришло сообщение из неизвестного номера.
"Ятеп, ивкрец в удуб я. Анйокопс ьдуб."
— Что "зябра-козябра"? — я нахмурилась и встала посреди комнаты, когда в неё вбежала мать.
— Ты что творишь? У нас через час венчание, Мария! А ты ещё в нижнем белье! — мама завела всю прислугу обратно, и когда я лишь рот раскрыла, посмотрела на отблеск телефона в настенном трюмо.
— Твою мать! Вот же засранец, малый! — прошептала, и пока все начали опять носиться с платьем, обернула дисплей к зеркалу, — Ты явно не с нашей семейки!
"Будь спокойна. Я буду в церкви."
Я улыбнулась во все тридцать два, и что-то внутри с легкостью отпустило, подарив ощущение покоя. Значит, Петька придет в церковь и с ним всё хорошо. Но тогда зачем эта конспирация?
Мы сели в белый тонированный "линкольн" к полудню, и всю дорогу я пыталась смотреть куда угодно, но не мать, которая очевидно начала таки переживать за собственного сына. Я не могла ей ничего сказать, ведь Петя не даром отправил именно такое сообщение. Значит ли это, что брат мог что-то придумать? Но что может семнадцатилетний парень, против такого как Заремский.
Сотни мыслей роились в моей голове, и я теребила браслет на руке всё сильнее.
— Господи! Сними немедленно это! Ты из ума выжила? — мать так взбеленилась, что я подпрыгнула на сидении, и чуть не оторвала себе клок волос на затылке, сев на фату.
— Если это попадет в журналы, нас засмеют, Мариш! — она потянулась к моему запястью, а я одернула руку и процедила:
— Не трогай! Никогда не прикасайтесь к этому, мама! И ко мне тоже!
— Ч-что? — мне было жаль говорить ей подобное, но моя боль была настолько сильной, что я не нашла другого выхода ей.
— Мама… Просто оставь меня в покое, — прошептала и почувствовала, как слезы застилают мне глаза.
— Мария… — мать на миг застыла, а потом отвернулась и приложила руку к кончику носа, пытаясь остановить и свои слезы.
Возможно, когда-то мы снова станем близки. Но не сейчас… В этот момент между нами образовалась пропасть. Я не смогу стать прежней, а ей слишком трудно изменить себя.
Высокие своды храма встретили нас осенними лучами солнца. Толпы журналистов следили за тем, как из машин выходит весь бомонд. Они то и дело пытались прорваться на территорию храма, но плотный кордон охраны, не пропускал никого постороннего.
Зато пропустил нашу машину, и как только я ступила на каменную кладку у костёла, поняла, что вот здесь мы с Шином расстанемся навсегда, и все что мне останется на память о нём — проклятый браслет на моем запястье.
Красная нить упала у моих ног, а я нахмурилась и подняла её, начав оборачиваться. Вся территория сада вокруг костела была обвешана красными нитями так, словно их кто-то здесь разбросал намеренно. Все клумбы и цветы в них, выглядели привязанными и прошитыми алыми линиями.
— Какого хрена здесь твориться? — шикнула Ленка и пихнула мать в плечо, указывая на клумбы и себе под ноги.
"— Что такое "красная нить судьбы"? — я присмотрелась к Шину, который стоял у широких деревянных ставней в этом своем кимоно, или ханбокэ.
— Зачем тебе эти пережитки прошлого, сайрен? — отчетливо расслышала его смешок, а сама спрятала браслет подальше под рукав, и сжала в руке.