ли, Федор всерьез думал о том, стоит ли продолжать такое существование? Есть ли в нем смысл? Но Жанна вдруг сменила гнев на милость. И на очередной звонок не только ответила, но и согласилась увидеться. - Не знаю, что за тупую проверку ты там устроил - всегда считала тебя гораздо умнее, - вместо приветствия сказала она, когда они встретились в дешевом вонючем кафе. «Студенческом», как его называли - оно и понятно, более солидные представители общества вряд ли почтили бы вниманием это заведение, больше похожее на столовую. - О чем ты, какая проверка, - Федор опустил глаза. Вместо красивого лица стал разглядывать оставленное кем-то до них пятно кетчупа на не слишком чистом столе. - То есть, ты хочешь сказать, что на самом деле собрался сорваться в какие-то Большие Говна, и даже не сказал мне. - Я собирался сказать. - Когда? - Не знаю. Я знал, что ты не захочешь ехать. Она засмеялась. Театрально. Федор очень не любил такие трюки. - Ха-ха. То есть, ты хотел предложить поехать туда мне? - Да. - А, вон оно как. Ну теперь ясно, к чему это. Хорошо! - она деланно хлопнула кончиками пальцев по краю стола и с вызовом посмотрела на него - продолжала репетировать какую-то роль. - Согласна! И? Она играла, и потому Федор тоже не мог воспринимать происходившее всерьез. Он как будто находился где-то далеко, и оттуда наблюдал за глупой сценой. К нему все это не имело ни малейшего отношения - как и все, что произошло в этом месяце. Затянувшийся сон. Он проснется, и все будет по-прежнему. Никто никуда не поедет, и они с Жанной продолжат мечтать о будущем, сидя на подоконнике в светлом вузовском коридоре, опустевшем на время лекции, которую он прогулял из-за того, что она нежданно нагрянула в гости. - Нужно подать заявление в ЗАГС. У меня есть путевка, так что нас распишут быстро, и я успею включить тебя в документы на выезд, - безжизненно и равнодушно ответил он. Ведь это происходило не на самом деле. Жанна еще громче и демонстративнее рассмеялась, потирая руки. А ведь их отношениям еще совсем недавно все вокруг завидовали. Он вдруг обратил внимание, что кожа у нее на лице далеко не идеальна - под слоями тонального крема предательски проглядывали россыпи юношеских прыщиков. - Так... Вот как ты делаешь мне предложение. Оригинально! Хорошо, и тут я тоже согласна. - Ну вот и отлично, - заметил Федор, отпивая растворимый кофе. Ни объятий, ни поцелуев, ни шума прибоя, ни роз, ни колец. Никакой романтики. Да ведь и она это не всерьез. *** Они договорились встретиться у дверей ближайшего, совсем не популярного у новобрачных, ЗАГСа прямо на следующий день. Федор ни на секунду не сомневался, что Жанна не придет. Очередной розыгрыш, далеко не первый. Однажды она назначила ему свидание на крыше новостройки. Попасть туда оказалось непросто, но Федор старался напрасно - ее там не оказалось. Он обиделся, но старался не подавать виду, а Жанна еще долго над ним потешалась. Но она пришла. Они заполнили все необходимые бумаги, и тетушка ласково сказала, что регистрация состоится уже послезавтра. «В свете ваших обстоятельств». Жанна изменилась в лице - уголки губ задергались, лоб сморщился. Она безмолвно, но очень громко закричала - «Что же я делаю?!» Но быстро взяла себя в руки, не расплакалась и не убежала, чего ожидал Федор. А он по-прежнему смотрел на все издалека. Ничего. Значит, не придет завтра. Или сбежит во время регистрации. Или откажется. Что-нибудь, да придумает. Но родителям все же сказать придется - они имеют право об этом знать. Выйдя за дверь, жених и невеста холодно попрощались. Если бы не юный возраст, то они бы показались парой, которая за долгие совместные годы истрепала друг другу толстенные канаты нервов. И вот наконец они пришли сюда, чтобы поставить в затянувшихся отношениях юридический финальный аккорд. - До завтра, Федя. - До завтра. Дома к известию отнеслись сумбурно, но положительно. Родители поздравили и принялись суетиться, хватаясь то за одно, то за другое. Младший брат-подросток смеялся и подшучивал, за что дружески получил от отца по шее. - Вот же дети! Три года встречались, но решили все отложить на последний момент. Что вы за эгоисты - это и для нас тоже праздник! А вы нас его лишаете. Хотя - ну и ладно. Раньше - не позже. - И на своих северах будешь не один, а с молодой женой... - вставил отец. - Так, надо завтра где-то взять тебе костюм. Да и нам тоже. Андрей, слышишь? Хорошо, что ты зарплату получил. Подумай, кого мы успеем позвать, да закажи ресторан. Или это ее родители сделают? А они что об этом думают? Мне нужно в парикмахерскую. Попробую взять отгулы на два дня... Отец, ты тоже будешь нам нужен - думай, что с работой. Вот Боже ты мой. Ты тоже в школу не пойдешь. Так-то Жанна девочка неплохая. Красивая, только балованная. Ну ничего, это с возрастом проходит. Надо бы позвонить ее родителям... Но делать этого не пришлось: мать Жанны позвонила сама и устроила настоящую истерику. Спокойная родительница Федора долго слушала дружелюбно-молча, лишь изредка пытаясь что-либо сказать, но потом начала закипать и она. - Знаете, Светлана, при всем уважении - не вижу никакой катастрофы. Я-то думала, что вы хотели обсудить детали, как все теперь устроить за день. Что значит - повлиять? Наши дети вполне взрослые, они так решили... Да и мы в их возрасте уже к их появлению готовились, не так ли? Это сейчас первого стало модно рожать в 40 - так скоро слово «внук» вообще исчезнет, а раньше все молодыми семьи создавали и счастливо жили... Я вот в 19 уже Федьку родила, а Жанночке 21 - девушка на выданье. Чего же ждать? Звучало так, как будто ласково уговаривала, но Федор был уверен: его молодая мать заговорила о возрасте намеренно. Жанна была единственным, очень поздним ребенком - ее матери недавно исполнился 61. И внук был упомянут не случайно: дескать, если выдадите дочь замуж прямо сейчас, то еще получите шанс понянчить потомка. Но переубедить оказалось невозможно. Мать молча положила трубку. - Эх. Сказала - делайте, что хотите, а они в этом участвовать не собираются и дочери не дадут. Да, неожиданно, конечно, и для нас тоже, но мне их позиция не понятна. Все же важное событие для ребенка. Федя, ты бы завтра узнал у Жанночки - стоит ли нам готовится? Мы то не против, только бы зря не потратиться. Федор был уверен, что не стоит. И твердо и уверенно сказал о том, что знает это прямо сейчас. Родители улыбнулись и посоветовали уточнить завтра. И оказались правы. Если Жанна и колебалась, то давление властной матери стало как раз тем фактором, который отбрасывал все сомнения. Она нередко жаловалась на то, что дома ее слишком жмут, постоянно приходится бунтовать - и неизменно успешно. Любимая дочь Жанна всегда добивалась своего - мать сдавалась. Но Федор на свой вопрос о том, не передумала ли она, услышал только самоуверенное: «с чего бы? Смотри, сам не передумай». Все остальные кульбиты остались за кадром. Начался безумный день. Мать все сокрушалась, что нормальные люди готовятся к такому событию несколько месяцев. И, тем не менее, они не только арендовали всем свадебную одежду, но и заказали на вечер ресторан, пригласили нескольких родственников и друзей - в том числе, трех приятелей Федора, нашли цветы для украшения, фотографа и даже тамаду. Вечером мать пришла в комнату к братьям. Младший сидел за компьютером, расстреливая солдат. Федор просматривал семейный альбом. Роль главного героя оказалась тяжелой. Да и не верил он, что событие, вызвавшее всеобщую суету, на самом деле свершится. Он как будто всех намеренно подводил. - Даже не верится, что мой взрослый сын завтра женится. Но ведь я-то еще не старая! - мать встала на колени у кровати, как в детстве, и вместе с Федором разглядывала страницы альбома. - Ты смотришь на нашу свадьбу. Это твоя прабабушка, смотри какая. Это дед Юра, мой папа, а ее сын, он через два года утонул. А бабуля, мама моя, умерла, когда я еще маленькая была. А вот отцовские братья - они издалека приехали с семьями. А вот смотри - это ты с букетом, моя маленькая куколка. Тебе тут почти 4. Андрей на самом деле - не отец, а отчим Федора. Такой вот семейный скелет, который всегда ото всех скрывали. Даже брат об этом не знал - ему, кажется, говорили, что сначала родился Федька, а уж потом родители поженились. Для современного молодого человека это вполне в порядке вещей. А сам Федор узнал о тайне лет в 16. Случайно нашел бумаги об усыновлении. Отец в тот день был дома, и Федор молча положил их перед ним. - Да, сынок. Но разве это что-то меняет? Федор тогда еще не знал. Он просто ушел к своим друзьям, которым, впрочем, ничего не сказал. А вечером напал на мать. - Я знаю, что Андрей - имя непривычно перекатилось в его рту - мне не отец. Мать побелела. - Кто тебе это сказал? - Отец! - нервно выкрикнул Федор. Он не подразумевал никакого подтекста: просто сказал правду. Но, судя по реакции матери, произошло что-то страшное. - Как же это возможно? Как он мог тебя найти - и зачем? Где ты видел этого ублюдка? Мать не так поняла. Но Федору стало интересно, что из этого выйдет, и потому он решил поддерживать заблуждение: - А что тут такого-то, а? Я что, не имею права с ним встретиться? Отец, однако, прекратил фарс. - Лариса, это я ему сказал. Он где-то нашел документы. Мать выдохнула, расправила плечи, расслабилась. А Федор, наоборот, стал буянить, требуя встречи с «настоящим отцом». Мать протестовала, но отчим ее убедил. «Он имеет право знать, и умен, чтобы сделать выводы», - сказал тогда он.&nb