охая. Красивая, только балованная. Ну ничего, это с возрастом проходит. Надо бы позвонить ее родителям... Но делать этого не пришлось: мать Жанны позвонила сама и устроила настоящую истерику. Спокойная родительница Федора долго слушала дружелюбно-молча, лишь изредка пытаясь что-либо сказать, но потом начала закипать и она. - Знаете, Светлана, при всем уважении - не вижу никакой катастрофы. Я-то думала, что вы хотели обсудить детали, как все теперь устроить за день. Что значит - повлиять? Наши дети вполне взрослые, они так решили... Да и мы в их возрасте уже к их появлению готовились, не так ли? Это сейчас первого стало модно рожать в 40 - так скоро слово «внук» вообще исчезнет, а раньше все молодыми семьи создавали и счастливо жили... Я вот в 19 уже Федьку родила, а Жанночке 21 - девушка на выданье. Чего же ждать? Звучало так, как будто ласково уговаривала, но Федор был уверен: его молодая мать заговорила о возрасте намеренно. Жанна была единственным, очень поздним ребенком - ее матери недавно исполнился 61. И внук был упомянут не случайно: дескать, если выдадите дочь замуж прямо сейчас, то еще получите шанс понянчить потомка. Но переубедить оказалось невозможно. Мать молча положила трубку. - Эх. Сказала - делайте, что хотите, а они в этом участвовать не собираются и дочери не дадут. Да, неожиданно, конечно, и для нас тоже, но мне их позиция не понятна. Все же важное событие для ребенка. Федя, ты бы завтра узнал у Жанночки - стоит ли нам готовится? Мы то не против, только бы зря не потратиться. Федор был уверен, что не стоит. И твердо и уверенно сказал о том, что знает это прямо сейчас. Родители улыбнулись и посоветовали уточнить завтра. И оказались правы. Если Жанна и колебалась, то давление властной матери стало как раз тем фактором, который отбрасывал все сомнения. Она нередко жаловалась на то, что дома ее слишком жмут, постоянно приходится бунтовать - и неизменно успешно. Любимая дочь Жанна всегда добивалась своего - мать сдавалась. Но Федор на свой вопрос о том, не передумала ли она, услышал только самоуверенное: «с чего бы? Смотри, сам не передумай». Все остальные кульбиты остались за кадром. Начался безумный день. Мать все сокрушалась, что нормальные люди готовятся к такому событию несколько месяцев. И, тем не менее, они не только арендовали всем свадебную одежду, но и заказали на вечер ресторан, пригласили нескольких родственников и друзей - в том числе, трех приятелей Федора, нашли цветы для украшения, фотографа и даже тамаду. Вечером мать пришла в комнату к братьям. Младший сидел за компьютером, расстреливая солдат. Федор просматривал семейный альбом. Роль главного героя оказалась тяжелой. Да и не верил он, что событие, вызвавшее всеобщую суету, на самом деле свершится. Он как будто всех намеренно подводил. - Даже не верится, что мой взрослый сын завтра женится. Но ведь я-то еще не старая! - мать встала на колени у кровати, как в детстве, и вместе с Федором разглядывала страницы альбома. - Ты смотришь на нашу свадьбу. Это твоя прабабушка, смотри какая. Это дед Юра, мой папа, а ее сын, он через два года утонул. А бабуля, мама моя, умерла, когда я еще маленькая была. А вот отцовские братья - они издалека приехали с семьями. А вот смотри - это ты с букетом, моя маленькая куколка. Тебе тут почти 4. Андрей на самом деле - не отец, а отчим Федора. Такой вот семейный скелет, который всегда ото всех скрывали. Даже брат об этом не знал - ему, кажется, говорили, что сначала родился Федька, а уж потом родители поженились. Для современного молодого человека это вполне в порядке вещей. А сам Федор узнал о тайне лет в 16. Случайно нашел бумаги об усыновлении. Отец в тот день был дома, и Федор молча положил их перед ним. - Да, сынок. Но разве это что-то меняет? Федор тогда еще не знал. Он просто ушел к своим друзьям, которым, впрочем, ничего не сказал. А вечером напал на мать. - Я знаю, что Андрей - имя непривычно перекатилось в его рту - мне не отец. Мать побелела. - Кто тебе это сказал? - Отец! - нервно выкрикнул Федор. Он не подразумевал никакого подтекста: просто сказал правду. Но, судя по реакции матери, произошло что-то страшное. - Как же это возможно? Как он мог тебя найти - и зачем? Где ты видел этого ублюдка? Мать не так поняла. Но Федору стало интересно, что из этого выйдет, и потому он решил поддерживать заблуждение: - А что тут такого-то, а? Я что, не имею права с ним встретиться? Отец, однако, прекратил фарс. - Лариса, это я ему сказал. Он где-то нашел документы. Мать выдохнула, расправила плечи, расслабилась. А Федор, наоборот, стал буянить, требуя встречи с «настоящим отцом». Мать протестовала, но отчим ее убедил. «Он имеет право знать, и умен, чтобы сделать выводы», - сказал тогда он. Мать знала, где искать настоящего отца, и они просто купили ему билеты на поезд. Туда и обратно с открытой датой выезда. «Когда захочешь - тогда и вернешься». «Сынок, дружеский совет - не говори ему ничего такого, чтобы он смог тебя найти, пока окончательно не поймешь, что этого хочешь. Избавиться от него будет очень сложно - поверь, мы через это проходили». Федор только фыркнул. Он провел двое суток в поезде, строя самые невероятные догадки - ведь кроме советов быть очень осторожным, которые только еще больше раззадоривали, родители не сказали ему ничего. Едва выйдя из вагона, он сразу двинулся к стоянке такси - искать нужный адрес. Таксист выразил недоумение - давно туда никто не просился. Чего это он, явно приезжий, там забыл? Федор не стал рассказывать свою биографию, и ограничился тем, что его попросили навестить кое-кого. По наводящим вопросам таксист убедился, что парень не знает, куда едет, и по дороге поведал краткую историю преступного гетто, куда публика обычно не заглядывает. Машина остановилась у покосившегося барака, вросшего в землю по первый этаж. На лавочке сидела с пивом компания. - Эй малой, че хотел? - спросили они, едва он сделал шаг в сторону барака. «Промолчать или ответить?» - испуганно подумал Федор, пока ноги сами шли в сторону барака, спускались с небольшого пригорка, заходили в темный, сырой и ужасно вонючий подъезд. Один из уличной компании - с перекошенным набок синюшным, когда-то сломанным, носом, неслышно прокрался следом. И спросил из-за плеча, когда Федор постучался в указанную в адресе дверь, так и не найдя звонка: - Че надо-то? Я тут живу. Федор назвал отцовские имя и фамилию. - Ну я это. Так че ты хотел-то? Убежать! Но как теперь это сделать? А ведь глумливое распухшее лицо, очевидно, было когда-то привлекательным. По-животному, вызывая инстинкты в не самых разумных девицах. Федор невнятно промямлил свою историю, дополнив ее тем, что в городе проездом. Не с первого раза его услышали. Гопарь призадумался, перебирая варианты реакций, но потом остановился на радости. Хлопнул Федора по плечу, потащил во двор - знакомить с остальными. Принимая одноразовый стакан с дешевым пивом, сын повторял без устали присказку о том, что ему надо успеть на поезд, и выслушивал в ответ реплики про неуважение. Вспоминая советы отца, он наврал даже про свой родной город, и сказал, что будет здесь снова через 11 дней. Федор уже не чаял выбраться из окрестностей барака, когда папаша вдруг ослабил хватку и предложил обменяться телефонами. - Так он не мой. Я его номер даже не знаю, - совсем неуклюже снова соврал Федор. Папаша нехорошо ухмыльнулся: - У корефана, что ли, взял? - Ага. - Или отжал у кого? - подмигнул он. - Да не, ты не такой. Дура твоя мамаша, это сразу видно. По тебе. Как воспитала! Так ты набери меня сам. Да и все. Федор послушался - а что было делать? Оказавшись через час на вокзале, куда он добирался на попутке (еле отбившись от предложения посадить его на поезд - помогла новая наскоро сочиненная история) Федор проклинал свою глупость. Он с особым удовольствием вносил папашин номер в черный список на своем модном, новом, подаренном отцом, телефоне, и думал о том, что тот, как обычно, был прав. А сим-карту все равно лучше бы сменить... От греха подальше. Дома он почти ничего не рассказывал, а его тактично не спрашивали. И больше они об этой истории никогда и не вспоминали. *** Странно, но «завтра» все-таки настало. Федор проснулся ранним утром - еще не было 6 - вылежал минут 15, чтобы уж совсем не выглядеть в своих глазах идиотом, устраивающим ночной подъем. Потом пошел в ванну. Умываясь холодной водой, он думал о том, что Жанна не придет в ЗАГС. Это были спокойные мысли, без эмоций, без надрыва - совсем не то, что еще всего лишь несколько дней назад. Федор для себя решил, что просто похоронит все воспоминания о Жанне там же, где и о биологическом отце - в прочном сундуке, на который оденет тяжелый замок, и утопит его в глубоком темном болоте - чтобы больше никогда к ним не возвращаться. Прозвонил будильник, начали просыпаться домашние, поднялась суета - прямо, как в праздник. Федор же продолжал находиться не здесь. И даже, когда приехали в ЗАГС - тут уж не до традиций с выкупом - и стали ждать Жанну, он все еще был далеко. - Мама, да не придет она, - сказал он наконец, непроизвольно отодвигая раздражающую руку матери. Она уже в 10-й раз поправляла галстук, купленный к взятому напрокат костюму. - Конечно, придет. Куда она денется. Невеста всегда опаздывает. А вот и они. И правда - появилась невеста. Принцесса в нарядном пышном платье с кринолином, с высокой прической и фатой. За ней следовали и пажи - безвольный отец и тиранша-