sp; Мать знала, где искать настоящего отца, и они просто купили ему билеты на поезд. Туда и обратно с открытой датой выезда. «Когда захочешь - тогда и вернешься». «Сынок, дружеский совет - не говори ему ничего такого, чтобы он смог тебя найти, пока окончательно не поймешь, что этого хочешь. Избавиться от него будет очень сложно - поверь, мы через это проходили». Федор только фыркнул. Он провел двое суток в поезде, строя самые невероятные догадки - ведь кроме советов быть очень осторожным, которые только еще больше раззадоривали, родители не сказали ему ничего. Едва выйдя из вагона, он сразу двинулся к стоянке такси - искать нужный адрес. Таксист выразил недоумение - давно туда никто не просился. Чего это он, явно приезжий, там забыл? Федор не стал рассказывать свою биографию, и ограничился тем, что его попросили навестить кое-кого. По наводящим вопросам таксист убедился, что парень не знает, куда едет, и по дороге поведал краткую историю преступного гетто, куда публика обычно не заглядывает. Машина остановилась у покосившегося барака, вросшего в землю по первый этаж. На лавочке сидела с пивом компания. - Эй малой, че хотел? - спросили они, едва он сделал шаг в сторону барака. «Промолчать или ответить?» - испуганно подумал Федор, пока ноги сами шли в сторону барака, спускались с небольшого пригорка, заходили в темный, сырой и ужасно вонючий подъезд. Один из уличной компании - с перекошенным набок синюшным, когда-то сломанным, носом, неслышно прокрался следом. И спросил из-за плеча, когда Федор постучался в указанную в адресе дверь, так и не найдя звонка: - Че надо-то? Я тут живу. Федор назвал отцовские имя и фамилию. - Ну я это. Так че ты хотел-то? Убежать! Но как теперь это сделать? А ведь глумливое распухшее лицо, очевидно, было когда-то привлекательным. По-животному, вызывая инстинкты в не самых разумных девицах. Федор невнятно промямлил свою историю, дополнив ее тем, что в городе проездом. Не с первого раза его услышали. Гопарь призадумался, перебирая варианты реакций, но потом остановился на радости. Хлопнул Федора по плечу, потащил во двор - знакомить с остальными. Принимая одноразовый стакан с дешевым пивом, сын повторял без устали присказку о том, что ему надо успеть на поезд, и выслушивал в ответ реплики про неуважение. Вспоминая советы отца, он наврал даже про свой родной город, и сказал, что будет здесь снова через 11 дней. Федор уже не чаял выбраться из окрестностей барака, когда папаша вдруг ослабил хватку и предложил обменяться телефонами. - Так он не мой. Я его номер даже не знаю, - совсем неуклюже снова соврал Федор. Папаша нехорошо ухмыльнулся: - У корефана, что ли, взял? - Ага. - Или отжал у кого? - подмигнул он. - Да не, ты не такой. Дура твоя мамаша, это сразу видно. По тебе. Как воспитала! Так ты набери меня сам. Да и все. Федор послушался - а что было делать? Оказавшись через час на вокзале, куда он добирался на попутке (еле отбившись от предложения посадить его на поезд - помогла новая наскоро сочиненная история) Федор проклинал свою глупость. Он с особым удовольствием вносил папашин номер в черный список на своем модном, новом, подаренном отцом, телефоне, и думал о том, что тот, как обычно, был прав. А сим-карту все равно лучше бы сменить... От греха подальше. Дома он почти ничего не рассказывал, а его тактично не спрашивали. И больше они об этой истории никогда и не вспоминали. *** Странно, но «завтра» все-таки настало. Федор проснулся ранним утром - еще не было 6 - вылежал минут 15, чтобы уж совсем не выглядеть в своих глазах идиотом, устраивающим ночной подъем. Потом пошел в ванну. Умываясь холодной водой, он думал о том, что Жанна не придет в ЗАГС. Это были спокойные мысли, без эмоций, без надрыва - совсем не то, что еще всего лишь несколько дней назад. Федор для себя решил, что просто похоронит все воспоминания о Жанне там же, где и о биологическом отце - в прочном сундуке, на который оденет тяжелый замок, и утопит его в глубоком темном болоте - чтобы больше никогда к ним не возвращаться. Прозвонил будильник, начали просыпаться домашние, поднялась суета - прямо, как в праздник. Федор же продолжал находиться не здесь. И даже, когда приехали в ЗАГС - тут уж не до традиций с выкупом - и стали ждать Жанну, он все еще был далеко. - Мама, да не придет она, - сказал он наконец, непроизвольно отодвигая раздражающую руку матери. Она уже в 10-й раз поправляла галстук, купленный к взятому напрокат костюму. - Конечно, придет. Куда она денется. Невеста всегда опаздывает. А вот и они. И правда - появилась невеста. Принцесса в нарядном пышном платье с кринолином, с высокой прической и фатой. За ней следовали и пажи - безвольный отец и тиранша-мать, порабощенная деспотичной дочерью. Светлана сильно волновалась и рассказывала окружающим о том, что ее будущий зять уезжает - чтобы, не дай бог, не подумали, что ее дочь беременна. Молодых расписали, отвезли в ресторан. А на исходе вечера молодая жена заявила, что пока поживет у своих родителей. Федор кивнул - он уже ничему не удивлялся. Не стали комментировать первую брачную ночь и родители. А вечером следующего дня Жанна постучала в их дверь с двумя чемоданами. - Остальное привезут завтра. Родители и здесь проявили невозмутимость. Этот вариант уже обсуждался ими, вызывая бурное негодование младшего сына. Ему предлагали пожить на кухне, а комната досталась бы молодой семье. Во второй жили они сами. Жанна зашла, поставила чемоданы на пол и села на кровать, закрыв лицо руками. Опять «жест». - Я не могу жить с ними, - сказала она в оправданье. - Ну и хорошо. - Что же здесь хорошего? - резко возразила она. - Ну... мы же теперь муж и жена. Тем более, совсем скоро уезжаем. Надо уже собираться... Говоря это, Федор вдруг понял, что завеса сна, спасавшая его последние несколько дней, спадает. А вместе с ней - и оцепенение. Но почему он по-прежнему ничего не чувствует? Ведь он был уверен, что безумно любит эту девушку. - Жалеешь? - спросил он быстрее, чем успел додумать. Жанна посмотрела на него как-то странно. Неужели это всегда была только игра - все их задушевные разговоры, мечты, общие планы. - А ты? - Не знаю. Я еще не понял, - честно признался Федор. Жанна неприятно рассмеялась. Раньше он никогда не обращал внимания на этот ее оттенок смеха, хотя не раз доводилось его слышать. А теперь понял, что он его раздражает. - Вот это начало! - по обыкновению, ушла от ответа Жанна. А может, они просто перенервничали? Ведь что-то держало их вместе три года? Была черноволосая девочка в красном пальто, с синими глазами и длиннющими ресницами, с которой они качались, смеясь, как дети, в парке аттракционов. Сидели перед большим экраном кино, поедая одно мороженое на двоих. И даже вместе читали книгу - по очереди, причем каждый вносил в нее свои повороты сюжета с самым серьезным видом, а потом оба умирали со смеху. А как они сходили на занятие по балету, практически сорвав его? А как он заплетал ей косы, пока она полулежала на подоконнике... Она называла его «Мой Медведя» - из старой присказки про Федю, съевшего лесного хищника. А он ее почему-то - Морковка. А теперь они оба ведут какую-то нелепую отвратительную игру. Федор встал с кресла, подошел к одежному шкафу, открыл створки: - Жанна, давай уже заселяться. Я тебе помогу разобрать. Вот тут, слева, сможешь повеситься, - попробовал пошутить он. Не вышло. - Да, именно этого бы мне и хотелось, - зло огрызнулась она. - Только не дождешься. - Ну ты что, я же не всерьез. Он сел рядом с ней, примирительно потрогал за коленку. Она отбросила руку, а потом тихонько заплакала. - Ну ты что... Но Жанна не успокаивалась. Наоборот, рыдания стали громче. Федор попытался приобнять ее, шепнуть ласковые слова, но жена - какое странное и непривычное слово! - продолжала его отталкивать. Отворачивалась и сильнее упиралась в руки, закрывавшие ей лицо. Неприятная сцена. Такого раньше не бывало. Жанна всегда быстро успокаивалась, стоило только сделать шаг на встречу. Федор растерялся. Какое-то время он продолжал сидеть рядом, рассматривая рыдающую Жанну. Черные блестящие пряди красиво смотрелись на ее бледной коже, грудь вздымалась под пестрой рубашкой. А он чувствовал себя глупо и неуместно. Спустя несколько минут он встал и снова переместился в кресло. Стал бездумно щелкать компьютерной мышью, и ощутил спиной взгляд жены. - Бездушная сволочь! - выкрикнула она, не особо стесняясь новых родственников, собравшихся в тесный кружок за стенкой. - Что же я наделала... «А что наделал я?», - подумал Федор. Но не обернулся. *** Медовый месяц? В светлое время суток Жанна не показывалась, приходила только на ночь. Молча ужинала - мать оставляла ей еду, и, даже не убрав за собой, отправлялась в душ, а потом сразу в постель. И все - не сказав ни слова, кроме адресованного всем «здравствуйте». Впрочем, она за два дня собрала все документы, нужные для оформления их дальнейшей жизни. Спала она на диване, а Федор не хотел беспокоить и укладывался на полу, на надувном матрасе, раскатав на нем плед. Правда, из-за этого становилось неловко перед матерью. Не хотелось лишних вопросов. И перед уходом из дома (он выходил позже Жанны) Федор тщательно собирал свою «постель», и придавал дивану видимость парного сна. В эти короткие и суматошные дни он спешно завершал дела, наносил визиты тем, кого хотел увидеть - неизвестно, когда удастся повторить эту встречу. Он как будто прощалс