Жанниных чемоданов. Странный жест: как будто ожидал, что тот укусит в ответ. - Спасибо, - старательно улыбнулся Федор. Местный кивнул и ушел, но тяжелый запах табака с собой не унес. Похоже, Ивашов и те, кто были до него, курили прямо в комнате. От этого бурые потолки и потеки на мерзких обоях. Какое-то время придется здесь жить. - Давай ремонт сделаем? - предложил Федор. Жанна села прямо на пол, уткнулась головой в руки по своему обыкновению и задрожала. Снова слезы. *** Ремонт Федор делал сам. Ездил в К., выбирал из скудного ассортимента строительного магазина то, что казалось более приличным, и вечер за вечером терпеливо наводил красоту. Больше заняться все равно было нечем. - Работы совсем мало, тут только синька да бытовухи. Да и то редко: только один и был, про которого я тебе еще в том месяце рассказывал. Да-да, тот, которого брат, здоровый кабан, забил железной ножкой от табуретки, - придавая тону важность, рассказывал Федор матери в еженедельных отчетах. Работы, и в самом деле, оказалось мало. Но и ее хватало, чтобы вызывать отвращение. Оскотинившиеся пьяные лица, вздыбленные клочья на головах, вонючие рты, несущие всякую ересь. И это - спецпоселок, в прошлом - закрытый объект! И тот труп, довольно гадкий, жирный, обмякший, окровавленный. Выглядел он пугающе, но отчего-то Федору все равно не верилось, что этот житель поселка Тихий и в самом деле умер. То очередной дебош, который приходится посещать из-за нехватки в рядах милиции. То драка. То нудная возня с бумагами, заполненными не по уму. В них сам черт ногу сломит, а уж если с ними начнет знакомиться толковый адвокат, то самое явное дело развалится за секунду. Но попробуй исправь. Коллеги - те самые, о которых он отзывался, как о нормальных ребятах - не держали Федора всерьез, все время подкалывали, издевались, гнусно шутили и жестоко разыгрывали. И то, что они однажды, после того, как Федор критиковал местные нравы, подлили самогона ему в кофе, было просто невинной детской шалостью. Так однажды он отправился допрашивать насильника-педофила, задержанного накануне ночью прямо на месте преступления. Он уже сидел в кабинете, и, судя по всему, был совершенно спокоен. По виду - типичный гопарь лет 50, с большим стажем и синими перстнями на пальцах. Ему не впервой! Он напомнил отца. - Фамилия, имя, отчество? - Федор сел за стол и принялся заполнять протокол допроса из заранее подготовленной папки. - Чеботарев Виктор. Павлович, - разглядывая столешницу, спокойно ответил подозреваемый. - Дата и место рождения? - Чьи? Мои? Федор посмотрел в упор на Виктора и повторил вопрос. Тот хмыкнул, но ответил - и на вопрос, и на взгляд. - Чита. 21 марта 1958 года. 55 вот будет весной. - Место жительства? - Мое или дочери? Живет-то она сейчас со мной, но прописана в К. - Ваше. Ваша дочь мне ни к чему, - позволил себе съязвить Федор. - Хм. Ну ладно. Тихий, Ленина, 12. И прописка тоже. Может, паспорт снова дать? Только его ж скопировали. - Гражданство? - Русский. - Образование? - Да это-то зачем? Ну, среднее. Профессиональное. Каждый ответ Федор старательно записывал аккуратным почерком. Спешка ни к чему, да и надо же с чего-то начинать приводить в порядок документы. - Семейное положение? Подозреваемый удивился. - В смысле? Опять мое, что ли? Да зачем оно вам? - Ваше семейное положение? - Женат я был. То есть вдовец уже. - Состав семьи? - Ох е-мое. Дочь у меня! Взрослая. Может, уже о ней поспрашиваете? Но Федор продолжал собирать данные, не реагируя на выпады. Может, Чеботарев уже придумал способ защиты? Неужели скажет, что перепутал жертву с дочерью? Только чем это ему поможет? Но, закончив перечисление, Федор растерялся. В кабинете повисла тишина. Теория вылетела из головы, а практика ограничивалась присутствием при допросе деревенского Каина. Да и то, это не соответствовало никаким нормам. Просто какая-то склока, и не более. - Сейчас я разъясню вам ваши права, - все так? или нужно было сначала озвучить, в чем он подозревается? Кажется, второе. - Чего? - ошарашенно спросил Чеботарев. Федор закашлялся, но продолжил более уверенно. - Вы обвиняетесь в совершении преступления, предусмотренного частью 4, пунктом "б" статьи 131 Уголовного кодекса Российской Федерации, - Федор знал его наизусть и гордился этим. Выучил на спор в прежней, приятной и интеллигентной жизни, которая многое обещала. Чеботарев даже привстал. - Чего? Ты чего это лепишь, а? Из-за полуприкрытой двери раздался гогот. Федор сначала не понял, что происходит. Он хотел было броситься за преступником, попятившимся к двери, но в кабинет шумной толпой ввалились радостные коллеги. Противно вспоминать. - Ха-ха! Ну, ты даешь, студент! Да не бойся ты, дядя Витя. На пустом месте... Хоть бы проверил... Ххха-ха! Сквозь спазматические клубы хохота Федор смог, наконец, уяснить, что Чеботарев пришел сам. И пришел в милицию, с которой следственный отдел делил не только здание, но и коридор. Он собрался подавать заявление на поиск зятя, пустившегося в бега. Но у «соседей» утро выдалось буйное - полные кабинеты «гостей». Вот и отослали Чеботарева подождать и под ногами не мешаться. Дружелюбно поступили - не на улицу же его гнать? В середине октября в этом проклятом забытом краю уже основательно улегся снег. Да, Федор сам, конечно, наделал кучу ошибок. Но не привык он ожидать таких подвохов от тех, кто, как он до сей поры наивно верил, должен был поддерживать. Было от шутки очень гадко, а мерзости все копились день ото дня. Единственное, что радовало - это зарплата. Большую часть он стал откладывать. Тратиться в северном округе, кроме еды и ремонта, оказалось абсолютно не на что. Зато, как ни странно, обстановка дома потихоньку налаживалась. Неужели была права мать с ее затертой до дыр присказкой "стерпится -слюбится"? С тех пор, как следы ремонта становились все более явными, к Жанне начала возвращаться жизнь. Первые-то недели она просто лежала на диване с открытыми глазами, отвернувшись к стене. Не выходила из дома, кроме как в деревянный сортир. Молчала, практически ничего не ела. Иногда - разбрасывала вещи, которые до этого сложил Федор. Это ничего: он снова их собирал. Но потом появилась привезенная за 260 км из В. ванна, подключенная местным умельцем вместо убогой раковины. Правда, с унитазом вопрос пока не решился: это оказалось куда сложнее. Но все равно, за красивой перегородкой до потолка высотой, обклеенной пленкой под кирпич, получился очень уютный уголок. С отдельной яркой лампой, резиновым ковриком на полу, шкафчиком для разного рода умащений, нарядной вешалкой для полотенец. Да и сама комната преобразилась: розово-бежевые светлые обои, ложно-деревянный пол из-за свежего настила. Скажи Федору, что он сможет своими руками сотворить подобное - ни за что бы не поверил. Всю старую мебель, включая диван (воспользовался отлучкой Жанны на улицу), Федор вытащил во двор, разломал и отвез за окраину - на свалку. Новая же, прибывшая из того же В., порадовала бы и более искушенный взгляд. Комната преобразилась, а вместе с тем развеселилась и Жанна. - А ничего получилось. Никогда бы не подумала, что ты на такое способен, - заметила она однажды вечером, когда он осматривал и машинально наносил последние штрихи на свою картину. Довольно обидно. Но она хотя бы заговорила, да еще и первой. - Правда? А я и сам не знал, что умею, - улыбнулся во весь рот Федор. - И вот думаю, почему этого никто не сделал раньше? - Интересно, что ты сделаешь с кухней. И поставь уже, наконец, унитаз, - ответила Жанна, усаживаясь в мягкое новое кресло и ставя на колени ноутбук. Она все-таки не совсем утратила связь с внешним миром. *** Зимой в северный округ пришел настоящий ад. Снег завалил служебный дом до середины окон, сквозь которые злобно выл ветер, не давая спать и потихоньку сводя с ума. Газовый котел не справлялся, понадобилось поставить еще два обогревателя - и теперь приходилось тревожиться за проводку. Федор даже предположить не мог, что может быть настолько холодно. За пару минут пальцы отмерзали даже в теплых перчатках. Он бросил попытки отогревать и отчищать машину, которая наконец-то прибыла из дома по железной дороге. Снял и унес в дом аккумулятор, и ходил на работу пешком. Было недалеко - минут 15, не больше, но эти прогулки стали худшим, что Федору когда-либо доводилось переживать. Ветер пронизывал толстенные ватные штаны, купленные по советам местных, лицо пронзали и царапали тысячи ледяных игл. Они проникали внутрь через нос, вонзались в горло, перехватывая дыхание. На ресницах и бровях вырастали корки льда. Добравшись до кабинета, Федор каждый раз подолгу приходил в себя, пытаясь отогреть ноги, которых не чувствовал. - Разве опять замерз? - подмигивал, заглянув в кабинет, Игорь. Почти местный - родом из К., он был всего на несколько лет старше Федора, и служил в Тихом чуть больше года. Игорь тоже недавно женился, но и у него семейная жизнь не вписывалась в банальные представления. Молодая жена категорически отказывалась покидать К., и супруги виделись пару раз в месяц по выходным. Однако этого хватало, чтобы Игорь успевал узнать из новостей о том, что его жена совсем не тоскует. Игорь с самого начала принял Федора без враждебности, и за пару месяцев они, пожалуй, превратились в приятелей. По крайней мере, Игорь был единственным человеком в Тихом, с кем Федор мог поговорить. Или все-