Финист скрипнул зубами:
- Я пытаюсь.
- Знаешь, о чем я мечтаю? - проигнорировала его ответ девушка.
“Не знаю и знать не желаю”, - хотел сказать Финист, но Майли уже продолжала.
- О том, чтоб этот дар, твой и мой, оказался болезнью. Тяжелой, но излечимой. И чтобы пройдя через все тяготы и испытания, ниспосланные нам Единым, мы, наконец, от него избавились и зажили тихой спокойной жизнью. И Вожыка, и Ждана с Дугавой, и мастера Николя с его слугой, и даже Герду смогли излечить. И тогда все бы стали счастливыми.
Финист широко распахнул глаза и холодно посмотрел в лицо девушки, которое находилось всего в ладони от его собственного. Он даже мог видеть, как тусклый лунный свет отражается в ее темных глазах.
- Дар - это не болезнь. Это часть тебя и часть меня. Без него мы были бы совершенно другими людьми. И вряд ли бы встретились, да что там встретились, каждый из нас до сих пор жив только благодаря дару. Не хочешь верить в меня, верь в свой дар. Он дан тебе от рождения, чтобы ты могла защищать себя и всех остальных людей от демонов. Не называй болезнью благословение.
- Я не верю в богов Стражей и их предназначение. У меня только один бог - Единый.
- У Стражей нет богов. Их даже среди староверов называли безбожниками.
- Так ты тоже ни во что не веришь?
- Я верю в себя и в свой дар. И тебе советую делать также. А теперь давай спать.
Финист закрыл глаза, но стоило представить заливной луг с пасущимися на нем золотистыми лошадьми, как Майли снова подала голос.
- Как ты думаешь, я красивая?
Финист чуть не упал с кровати. Какого демона она спрашивает это посреди ночи?
- Красивая, только отстань.
- Красивее Герды?
- Майли, я сейчас уйду к себе.
- Ладно-ладно. Уж и спросить нельзя.
На этот раз она действительно замолчала, и Финист спокойно смог вернуться к своему табуну, только лошади почему-то все стали вороными жеребцами - двойниками коня Охотника - и дружно скалили на него зубы и махали передними копытами.
Финист проснулся под утро, как и хотел. Очень тихо поднялся, стараясь не разбудить Майли, и на цыпочках вышел в коридор, не желая, чтобы кто-нибудь узнал, где он провел ночь. За спиной раздалось деликатное покашливание. Финист резко обернулся.
- Кажется, я просил обучить медиума, а не спать с ней, - мрачно выговорил Охотник.
- Это совсем не то, о чем ты подумал, - попытался оправдаться оборотень.
- Ну да, - скептично хмыкнул Николя, и, не желая продолжать разговор, двинулся к лестнице.
“Интересно, куда он так рано?” - удивился Финист и пошел к себе в комнату досыпать последние часы перед завтраком.
И все равно отдохнуть от Майли настолько, чтобы не раздражаться при ее появлении в комнате, не удалось. Финист радовался, что у нее хотя бы хватило ума не спрашивать при всех, почему он не дождался, пока она проснулась.
В присутствии остальных обитателей дома Майли старалась держаться как можно скромнее, особенно это касалось Охотника. Он внушал ей смешанные чувства. Во-первых, из-за его подчеркнуто отчужденной манеры общения невозможно было понять, о чем он думает, во-вторых, некая загадочность в нем притягивала, но одновременно пугала. Не определившись с тем, как ему понравится, Майли выбрала самую выигрышную на ее взгляд стратегию - помалкивать и наблюдать. Лишь иногда она позволяла себе отвести душу, исподтишка делая Герде колкие замечания или игриво стреляя глазами в сторону Финиста. Правда, оборотня это очень раздражало. Майли не понимала, почему. Она изо всех сил пыталась растопить образовавшуюся между ними ледяную преграду, но Финист упорно не желал говорить ни о чем, кроме учебы. Майли так долго ждала, чтобы Герда ушла с дороги, и оборотень полностью посвятил себя ей, что когда это произошло, не могла удовлетвориться лишь ролью одной из его учеников.
- Знаешь, в чем твоя проблема? - устало спросил Финист после очередного неудавшегося урока.
- В том, что я доверилась не тем людям? - ехидно осведомилась Майли, явно на что-то намекая, но у Финиста не было настроения гадать.
- Во внутреннем противоречии. Оно даже ночью тебя терзает - оно, не твой отец. И припадки тоже от этого. Ты не можешь примириться с собой, ведь дар - часть тебя.
- Я бы хотела найти лекаря, который бы смог эту часть ампутировать.
- Так в чем же дело? Я знаю таких лекарей. Их по всему Мидгарду пруд пруди. Хочешь, подскажу, как к ним добраться?
- А можешь? - глаза Майли загорелись от воодушевления.
- Конечно, нет ничего проще. Садишься на ближайший корабль до Авалора, подходишь там к первому встречному человеку в голубом плаще и рассказываешь ему о своей беде. Вот уж он все тебе ампутирует по самое не балуй. И заживешь ты долго и счастливо… среди мертвых. Только меня с собой не зови.
- Какой ты…
- Противный? Злой? Порочный? Так бы назвали меня единоверцы? Пойми, ты теперь не одна из них и не можешь жить по их правилам и законам. Даже вечным покаянием ты не заслужишь место среди них, потому что родилась с даром. Слышишь, родилась! Это не болезнь. Им нельзя заразиться. И отсечь тоже нельзя - с ним ты и умрешь.
- Значит, мне лучше умереть. Не хочу быть злой ведьмой!
- Так не будь ей! Вся загвоздка в перспективе. Для Голубых Капюшонов ты абсолютное и безоговорочное зло, у которого нет шанса на жизнь, но для нас ты друг и союзник. Мы готовы делить с тобой кров и пищу, наставлять и защищать тебя. Так почему ты выбираешь их, а не нас?
- Потому что я знаю, во что верят они, но что движет вами, если у вас нет даже веры?
- Желание выжить. Поверь, этим мы не сильно отличаемся от остальных существ, населяющих Мидгард. Но, похоже, у тебя такое желание отсутствует. Если ты действительно хочешь умереть, так и скажи. Я устал тратить время впустую.
Майли ничего не ответила и отвернулась. Финист чувствовал себя опустошенным, как будто всю душу наизнанку вывернули. Может, он был слишком резок, но сил бороться с упрямством своей ученицы уже не осталось. Только сейчас он до конца осознал, как ему повезло с Дугавой и Жданом. Более прилежных учеников нельзя и придумать.
- Я хочу жить, - донесся до него неуверенный голос Майли. - Но я не хочу сражаться с теми, с кем жила так долго и чью веру разделяю до сих пор.
- Тебя об этом никто не просит.
- А если война? В монастыре говорили, что следующая война со староверами лишь вопрос времени. Если она случится, разве ты можешь гарантировать, что мне не придется сражаться против единоверцев?
- Давай начнем с того, что ты не воин. И не станешь им, даже если научишься пользоваться даром. Но если война все-таки случится, то поверь, убивать будут нас, а не единоверцев.
- Наши шансы настолько малы? - Финист с удивлением обнаружил, что Майли начала причислять себя к их компании.
- Я бы сказал, ничтожны.
- Тогда зачем все это обучение?
- Чтобы прожить немного дольше.
Майли пораженно уставилась на него. Она не представляла, что Финист мог погибнуть, пусть даже в битве с неравным по силе противником. Для нее это было бы сравнимо со смертью Единого. Невозможно, неправильно и… бессмысленно. Майли сдавленно вздохнула, неслышно подошла к Финисту и нежно прикоснулась губами к его щеке. Мужчина вздрогнул и удивленно поднял глаза.
- Я согласна принять свой дар, если это поможет тебе выжить.
Финист нахмурился, совсем потеряв нить ее рассуждений. Но Майли хотя бы согласилась учиться, поэтому требовать от нее объяснений не стал.
С Вожыком тоже выходило не слишком хорошо. Хотя благодаря показанному на первом занятии упражнению, энергия в маленьком пирокинетике уже не застаивалась, но обучиться ничему новому мальчик так и не смог из-за укоренившегося в душе страха. Слишком часто собственное пламя его обжигало. Даже старый слуга Охотника это приметил и украдкой передавал Финисту целебную мазь. Оборотень ее принял, наступив на горло собственной гордости - слишком виноватым он себя чувствовал перед Вожыком, да и перед Гердой тоже. Он ведь обещал помочь мальчику, а выходило все наоборот.