— Сказано же было не подниматься с постели! Хватит того, что вы чуть не надорвались, когда Герду с того берега тащили. Сейчас-то чего носитесь? Сами же видите, резерв не восстанавливается. Вам надо лежать, иначе силы не вернутся никогда.
Герда удивленно вытаращилась. Так это был Николя! Он держал ее за руку, когда она бредила, он тянул ее из полыньи, он вместе с ней тонул в ледяной воде, он… надорвался из-за нее. И теперь, возможно, никогда не восстановится. Да как она посмела упрекать его в трусости!
— Не делай из мухи медведя, — легкомысленно отмахнулся Николя. — Все пройдет, как раньше.
— Медведя?! — взревел не хуже того самого зверя Эглаборг. — Вам требовался отдых еще до болезни Герды. Как вы не понимаете, ваше тело не выдерживает такой нагрузки. За что вы себя ненавидите?
— У меня все в порядке! — вспылил Охотник.
— Мастер Николя, пожалуйста, вернитесь в постель, — вкрадчиво попросила Герда.
Не стоило ему спасать ее такой ценой. Она ведь никто, а он самый важный человек во всем Мидгарде. Он же еще столько подвигов должен совершить.
Николя пристально смотрел ей в глаза. Лицо исказила ярость:
— Не смей меня жалеть, слышишь!
Будто плетью огрел. На глазах против воли выступили слезы. Но Герда не хотела плакать. Не хотела злить его или обижать. Никогда-никогда не хотела, чтобы он надорвался.
Николя ушел в свою комнату. И даже не оглянулся.
— Не переживайте. Он не на вас злится. Гордый просто слишком, — Эглаборг подбадривающе улыбнулся и протянул ей платок.
Герда вернулась к себе, чтобы больше никому не мешать. Вскоре Финист принес завтрак и, чем смог, попытался развеселить. Следом заглянул Вожык и предложил пожонглировать огненными шарами. Радовало, что приобретенные до болезни навыки никуда не делись. Герда все с такой же легкостью могла использовать огонь вместе с пирокинетиком. После маленького представления для Финиста они втроем посидели еще немножко, вспоминая общие приключения и рассуждая о разных пустяках.
— Интересно, куда меня отправят после экзаменов? Я бы хотел в Храм Огня. Жрецов все любят. Они так здорово выступали на празднике. Но, наверное, туда только лучших берут, — поделился переживаниями Вожык.
— Храм компании не подчиняется, так что вряд ли. Да и поверь, дар у тебя намного сильнее, чем нужен для ярмарочных фокусов. Думаю, тебя отправят в Дюарль либо оставят здесь, пока не подрастешь, а потом примут в армейский корпус, — ответил Финист.
— Но я не хочу никого убивать! — жарко возразил мальчик. — Разве для пирокинетика нет мирного ремесла?
Финист повел плечами. Герда молчала. Она бы согласилась и на армейский корпус, лишь бы одной не оставаться.
— А могу я стать таким, как мастер Николя, ну Охотником и убивать только демонов? — нашел неожиданное решение Вожык.
— Сомневаюсь, что ему ни разу не приходилось поднимать оружие против людей, — спустил мальчика с небес на землю Финист. — Когда придет время, компания и его вынудит воевать.
— А что тогда станет с упсальцами? Кто защитит их от демонов, если Охотник уйдет? — испугался Вожык.
— Переживут. Ведь жили как-то до его появления, так и после жить станут. Вон даже сейчас сыскался новый герой. Теплое местечко пусто не бывает, — легко объяснил Финист.
Стало жутко обидно. Упсальцы уже отказались от помощи Николя, забыв, сколько хорошего он сделал для города. Как люди могут быть настолько неблагодарными?!
— Странно, что нашелся тот, кто может справиться с тем, в чем мастер Николя потерпел неудачу. Он ведь самый лучший, — озвучила свои мысли Герда.
— Есть вещи, которые даже ему не под силу. Он ведь не бог, — грустно улыбнулся Финист.
— Не бог, — повторила Герда, глядя вдаль. Тревожное предчувствие не отступало. Словно они упустили что-то очень важное.
— Что это за звук? — встрепенулся Вожык.
Герда с Финистом прислушались, но в комнате было тихо. Оборотень нахмурился, ведь его звериный слух был куда тоньше, чем у пирокинетика.
— Может, у тебя в ушах звенит? — Герда положила ладонь Вожыку на лоб, чтобы проверить, нет ли жара. Он оказался холодным.
— Да нет же, — вырвался из ее рук мальчик. — Разве вы не слышите? Кто-то на дудочке играет. Так красиво. Пойду гляну.
Вожык выскочил из комнаты, оставив дверь нараспашку, и помчался вниз, перепрыгивая через несколько ступеней разом.
— Что это с ним? — нахмурился Финист, наблюдая из окна, как Вожык бежит за околицу, натягивая на ходу жилетку.
— Не знаю, но его нельзя отпускать одного. Происходит что-то странное.
Герда начала подниматься, но оборотень ее остановил:
— Лежи. Тебе пока не стоит выходить, я сам за ним прослежу.
Она смиренно кивнула и вернулась в кровать. Финист захлопнул за собой дверь. Терпения хватило всего на несколько минут. Герда оделась и спустилась в гостиную, намереваясь искать Вожыка вместе с Финистом. Но тут из кухни, подтолкнув дверь спиной, потому что руки были заняты, вышел Эглаборг.
— Может, вы поможете? — заискивающе улыбнулся целитель и вручил ей поднос с едой и отваром. — Отнесите мастеру Николя. Заодно помиритесь.
Герда потупилась, вспоминая, как Охотник на нее кричал. Сердился. Конечно, ведь из-за нее сплошные проблемы. Не надо было мокнуть под дождем, тогда бы не заболела. И ему не пришлось бы ее спасть и надрываться.
— Не думаю, что он будет мне рад.
— Поверьте, если он хочет кого сейчас видеть, то только вас, — Эглаборг нетерпеливо подтолкнул ее в спину. — И проследите, чтобы он все съел.
Герда тяжело вздохнула и, поднявшись наверх, постучала в дверь спальни Охотника. Никто не ответил. Несколько мгновений она помялась у порога, но все же зашла. Не нести же еду обратно. Николя лежал на кровати с открытыми глазами и смотрел в потолок.
— Я… — робко позвала Герда. — Еду принесла.
Николя медленно повернул голову в ее сторону, но ничего не ответил. Герда поставила поднос на тумбу у кровати и хотела покормить его, как кормила Финиста, когда тот болел. Но стоило поднести к его рту ложку, как Николя послал ей такой несчастно-обиженный взгляд, что Герда, испуганно всхлипнув, отошла к окну. Ел Николя очень медленно, без аппетита. Потом также долго потягивал отвар. Герда все это время смотрела на улицу. Тревожное чувство не хотело униматься.
— Вожык сбежал, — тихо пробормотала она, ощутив спиной взгляд Охотника.
— Мальчишки все время сбегают, — скрипучим голосом ответил Николя. Звякнула поставленная на поднос пустая чашка.
Герда потупилась и медленно кивнула:
— Если вы закончили, то я все унесу.
— Не уходи, — с пугающим отчаянием попросил Николя. Герда испуганно заглянула в его глаза. Они были подернуты мутной пеленой, вокруг красовались черные круги. Насколько же ему плохо?
— Полежи со мной, — Николя взял ее за руку и притянул к себе.
Герда заупиралась, но его хватка оказалась неожиданно сильной.
— Разве это удобно? Мы же не… — Она не знала, что конкретно они «не», но все равно было в его предложении что-то неправильное.
— Не бойся. Сейчас я не смог бы причинить тебе вред, даже если хотел.
Николя потянул сильнее. Герда упала на кровать рядом с ним, едва успев сбросить башмаки, чтобы не запачкать простынь. Николя крепко прижал Герду к себе, как ребенок любимую игрушку, и, блаженно закрыл глаза. Его кожа казалась настолько холодной, что хотелось его согреть. Должно быть, это от истощения. Герда слишком хорошо помнила, как нестерпимо холодно было ей самой, когда она находилась на грани. Жаль, что ему переживает подобное из-за нее. Смольные кудри разметались по подушке. Николя всегда стягивал волосы в тугой пук на затылке и распускал только перед сном, поэтому у Герды не получалось разглядеть их поближе. Прямые и жесткие, они доставали чуть ниже плеч и манили прикоснуться к себе. Она украдкой запустила в них пальцы и принялась перебирать.
— Приятно, — едва слышно пробормотал Николя, не открывая глаз. Герда испуганно выдохнула. Думала, он спит. — Так можно и умереть.
Герда вздрогнула. Лучше бы он наорал или ударил.
— Пожалуйста, не говорите о смерти. Мне страшно, — громко всхлипнула она, борясь с выступившими на глазах слезами.