– Прокашляйся.
– Это от дыма… дым просто в глотку попал!
– Вестимо.
Я прокашлялся:
– А на склад тогда продовольственный пошли, на все две наших роты паек получать. По идее, мы как раз с Рукокрыловым должны были идти, но повел нас другой, а приходим – стоит на выдаче Рукокрылов, как будто так и должно быть. Мистика, да и только! Ладно, стоим, получаем, Рукокрылов куда-то в самый дальний конец склада ушел, и не видно и не слышно его. И тут прапор, который нас привел – решил еще третий совочек соли отсыпать против заявленных в накладной двух. Заметь, не ящик тушенки, не мешок сухофруктов и не кастрюлю перловой крупы – щепотку соли, даже не поваренной, а практически каменной. Наклонился, едва зачерпнул – как откуда-то, прямо как из Поднебесья, а скорее даже – из самого Адского подземелья рукокрыловский рык:
– Куда третий?!!! На место!!! Выполнять!!!
Склад подвальный, перекрытый, прямое попадание до тысячи мегатонн тротилового эквивалента выдерживает – не видеть, не слышать он его не мог. Значит – ЧУВСТВОВАЛ… вот какой был человек! Что говорить, он начальнику части, полковнику, без пяти минут, говорили, генерал-майору в генштабе – руку первым протягивал, когда здравия желал…
Прохор вытащил из кармана неожиданно чистый для полевых условий платок:
– На. Утри скупую мужскую. Помни, все в этом мире поправимо. Ну, почти все… Значит, Рукокрылов, говоришь?
– Ага.
– Не. Не брат это его…
– А похож…
– Это он сам и есть.
Я утерся и немного поразмыслил:
– Прохор! Вот честно скажи – ты сейчас издеваешься надо мной?!
– Я? Почему? С чего ты взял?
– Ну как с чего?! Я кому все это рассказываю, самое сокровенное, можно сказать, наизнанку выворачиваю?!
– Ну, ребятам… Мне. Я же не могу знать вообще все!
– Ага, ты-то и вдруг не можешь… Ладно.
– Ну, ты же должен понимать, что люди идейно либо стилистические близкие к Ордену рано или поздно втягиваются в его орбиту. Необязательно напрямую… можно и так… По крайней мере – чувствовать это ты уже должен!
– Да я уже и чувствую!
Старший прапорщик Рукокрылов тем временем окончательно погрузился в вечернее настроение. Он обернулся, поводил немного осоловевшим взором и выкликнул:
– Прохор! Здорово! А я пришел, смотрю – вроде нет тебя… на задании, думаю, что ли, или на подвиге каком. Так вроде все лучшие люди в сборе – тебя только не хватает… А ты здесь, оказывается!
– Да здесь я, здесь, Виктор Иваныч! – отозвался Прохор (у него получилось «ВиктоРваныч»… ну, в общем – как и у нас тогда), – На сегодня шабаш у нас, и с заданиями, и с подвигами. Тут же, знаете, как у вас в армии говорится – «Не совершай всех подвигов в один день – потеряешь партнеров».
– Вот это ты очень в самое яблочко заметил, – подтвердил Рукокрылов, – Ну, как дела вообще?
– Да дела как обычно, – доложил Прохор, усаживаясь одесную, – В порядке дела. Согласно утвержденного штатного расписания.
– Вот это, понимаешь, мне больше всего у тебя нравится… Порядок! (тут Прохор незаметно подмигнул мне) Ты знаешь, я в дела ваши не суюсь… Лучше бы, конечно, вы в каком другом городе себе штаб-квартиру отыскали… Непонятно мне все это. Вот силюсь чисто головным мозгом уяснить – и не могу. Вроде все четко, ровно, по Уставу (ну да, третьей полоской по контуру и «ширинком кнутри») – но что-то не так. А что именно – не разберу никак.
Прохор, всей возможной мимикой на лице изобразив осознание и раскаяние, развел руками:
– Сие, Виктор Иваныч, не в нашей власти. Таково Проведение. Что поделать, если именно здесь пролег передний край Южной экспансии и Северо-Западного вектора… самый разлом и средневзвешенная тройная точка с центром инерционной массы.
– Это-то как раз понятно… но к сути не приближает. Ладно. Главное – что на вверенном тебе участке порядок. Народец-то у нас, человеконаселение я имею в виду – сам знаешь, ох, непростой. У меня в подчинении на район – тридцать девять штыков, и то не справляются! Это с Пригородом, правда… А до революции… а до революции знаешь сколько было?
– Сколько?
– Двое! – неожиданно трагическим тенором возопил Рукокрылов, едва не всплакнув, – Двое на весь уезд! Околоточный да писарчук, и все! А теперь?
(из Путевых зарисовок Мефодия Галлахера, деланных во время одного из Беспримерных Северных турне)
«…Приехали тогда с Последним басистом, первый раз, кажется, его в Город привез. Да, точно – первый. Ошвартовались на постоялом дворе, маленький зеленый автомобильчик ветками забросали для маскировки, ну, не поможет, конечно, если уж что, но все-таки… и пошли. Сели подле Гастронома, сидим, курим. Первые минуты в Городе – ты же знаешь, самые трепетные… вроде еще с утра был неведомо где, и дорога, и то, се – и вдруг въезжаешь, мост когда через Куность, вечно на нем плакат, что ремонт и проезда нет, и вдруг понимаешь, осознаешь прямо до дрожи – дома! Дома!!! Даже прямо тормозишь непроизвольно, просто остановиться, выйти, ногой наступить осторожно – не мираж ли? Но выходишь, ступаешь – вроде все нормально, да вот же оно, на месте все… дома!!!