– В-возможно, это еще впереди, – предположил Командир.
И влез, как и положено – последним, кое-как отвоевав место на подножке у какого-то неавторизованного мешка.
– Н-ну – трогай!
– Командир, ты уместился? – донесся голос Коровина, взгромоздившегося на самую кучу добра, отчего голова его уперлась почти в самый потолок.
– Ну а как же… ты же знаешь…
– Лучше плохо ехать, чем хорошо идти! – завопил счастливый Коровин.
– Д-да вот именно…
– И лучше плохо сидеть, чем хорошо стоять! Твои слова!
– К-коровин, я бесконечно рад, что роскошь нашего простого общения не проходит для тебя д-даром!
– Ну а то!
И затряслись по дороге, вздымая пыль до небес, к Переправе, и Город незаметно растаял в воздухе… Прощай… Не обернись, не вздумай, как бы не хотелось – и ты обязательно вернешься в него. Когда-нибудь. Однажды… ты знаешь, я не суеверен – но все-таки.
А потом прыгали в уходящий поезд, и Коровин, тщательно пихая меня вперед, истерически орал на весь вокзал:
– Этот не со мной! Вообще не знаю, кто таков! Первый раз в жизни вижу! А у меня есть билет, есть! Да не рвите из рук, дайте посадку осуществить нормально!
А потом, когда улеглось и разными способами и методами нормализовалось – сказал:
– Пошли в тамбур, тут духотища адская! Я покурю, ты рядом постоишь… потрещим о том, о сем. Ух, две возьму! Накуриться чтобы вусмерть сразу!
И яростно, будто там его ждал, как минимум, волшебный театр папы Карло, отомкнул дверь ключом-«вездеходом».
– Коровин, – напомнил ему я, – Если сейчас проводница явится… И так-то еле-еле уладили вопрос, и билет у нас с тобой на двоих один. А Командир если придет – то и на троих! А ты тут безобразие устраиваешь и нарушение правил проезда дальнего следования.
– Не явится, – заверил он меня, – Она спит, я видел. И еще тапки ее на всякий случай спрятал. Не потащится же она по своему свинарнику без тапок!
– Это ты мудро придумал!
– А то! Ладно, о чем трещать будем?
– О том, о сем?
– Согласен. Тут есть что обсудить. Начинай.
– Ну, я не знаю… – протянул я, – Ладно. Скажи, Коровин – о чем ты сейчас думаешь? Ну, кроме как накуриться вусмерть?
– Я-то? – озадачился Коровин, – Так сразу и не сообразишь. Ну, наверное, я думаю о том, что хорошо бы сейчас было все то же самое, только чутка попрохладнее! Например, зима, а мы бы так же ехали куда-нибудь… под самый чтобы Новый год!
– А ты знаешь… я на самом деле примерно о том же размышлял. Вот так же бы ехали, только зимой… и знаешь, о чем бы мы разговаривали?
…Так и было. Поздний, поздний вечер, тридцатое декабря, самая последняя самая дальняя электричка, и народ уже почти весь сошел кто куда, мы, кажется, вообще одни остались, и состав летит сквозь мглу, но грохочет так не очень сильно – снег, снег, всюду снег! И на земле (ну уж само собой), и на елках вдоль пути, и кружится в воздухе, и сквозь заклинившую как-то набок дверь (ну конечно) вихрем влетает в тамбур, и мы стоим с Коровиным, любуясь на все это дело, и Коровин говорит:
– Надо бы потрещать!
– О том, о сем? Давай.
– Я вот думаю… – начал было Коровин.
– Стоп, – сказал я, – Попробую угадать. Ты думаешь о том, что хорошо бы было все то же самое, но было бы хотя бы чуточку теплее. Например – лето!
– Точно! А как ты догадался?
– Ну, просто я сам об этом думаю!
– Да, лето бы не помешало. Дюже прохладно. Как народ начал сходить – даже надышать толком некому стало. Печка-то вообще – работает в нашем вагоне? Вон, стекла аж заиндевели все…
– Но с другой стороны – Новый год. Летом же – не было бы Нового года, и куда бы мы сейчас ехали?
– Можно было бы на лето перенести! – предложил Коровин.
– Не, не надо, – сказал я, – Новый год – это сказка. А зимой – как-то сказочности побольше в атмосфере. Вообще в окружающей среде.
Мы ткнулись носами в окно. Сказочность и в самом деле присутствовала в изрядном количестве.
Потом Коровин вынул из рукава телогрейки бутылку портвейна. Мы сделали по доброму глотку. Ощущение сказочности усилилось как минимум двукратно.
– Эх, вот так бы и стоять, и лететь, и просто смотреть в окно!
– Коровин! Это моя мысль! Свои надо иметь.
– Нет, моя! Я первый сказал!
– Слушай, тут как раз случай один был, буквально на той неделе…
– Докладывай.
– Короче, поехал я получать деньги…
– Деньги получать? – насторожился Коровин, – Так ты что – идеалы Ордена решил предать? Ой, а корили-то тогда меня летом, а! Всего прям застыдили. А сам?!