– Кгхм… хрлблмл… в смысле – мне сыграли??
– Ну, когда это… ну ты понял.
И – опешил в десять раз сильнее:
– Ну ты сказанул… Мне-то… я-то… Я-то как-то и не думал-то! Мне-то… Мне-то – рано еще! Сам только что заявил – «подрасти сперва»!
– Но все-таки? Чисто умозрительно?
– Не, ну ты спроси-ил… Хорошо. Но давай так. Сперва ты ответишь. Все-таки, ты уж извини – ты же тоже водолей, отчего и старше меня аккурат почти ровно на двенадцать лет.
– Я-то?
– Ты-то!!! Не верти бородой!
– Хм… ну ты спросил.
– Это я спросил?! Итак – что тебе сыграть?
– Л-ладно. С-сейчас п-подумаю… н-ну, д-допустим…
– Ты не делай вид, что волнуешься.
– Я и п-правда в-волнуюсь! Т-такой вопрос! Поди, не за хлебом до пекарни добежать.
– Ладно. Я подскажу. Вот Клиффа Бертона хоронили под Orion. Который, в общем, он и сам сочинил.
– Это кто таков?
– Последний басист. Или – предпоследний. Неважно. Тебе, скорее всего – это знать уже поздно! Перерос уже.
– Н-ну-у… в чем-то согласен. Н-но я – не умею сочинять!
– Но попробовать-то можно. Ты же сам сказал – еще неизвестно, что важнее: что сыграл, или что хотя бы постарался… тем более, что и не нам решать…
И – отозвался эхом:
– Не нам…
Поют. Красиво, но не знаешь, то это или не то… не нам решать. Что тебе сыграть? Что тебе сыграть, скажи… я не умею, ты знаешь… но я очень постараюсь…
Поздно. Накрывают лицо. Заколачивают крышку. Все так просто. И поздно.
Я толкнул Коровина в бок, тихо спросил:
– Сейчас-то почему? Почему здесь?
Хотя – уже все равно… время не обманешь. Ничего не вернется.
И Коровин, так же шепотом, влажным… от слез.
– Так и положено… на самом деле… так…
Так положено…
И – тишина. И капли за маленьким оконцем, кажется, ты слышишь каждую, как падает – кап, кап… и глухие удары молотка… тук, тук… и каждый удар сердца… всё… всё… всё…
Вышли на улицу. Дождь. Коровин спросил:
– На кладбище поедешь?
– Нет, наверно…
– Помянем тогда?
– Прямо здесь?
– Давай за угол отойдем.
– Я имел в виду – может, за ограду хоть выйдем…
– Нет. Теперь – без разницы. Здесь хоть – свои все. А он – не обидится…
А там, за оградой – просто люди. Обычные. Обычный день, обычный октябрь… нет, уже три дня ноябрь, просто время остановилось… и опять проносится…
– В октябре у нас что? Ну, вспоминай!
– В октябре у нас – Rubber soul. Но ты знаешь, Командир – я, сказать по правде, никогда его особо не любил…
– О как!
– Ну вот так получилось… даже сам не знаю почему.
И никогда теперь не полюблю… обычная жизнь… надо идти… куда-то… что, что тебе сыграть – ты только скажи…
Милицейский сержант на входе спросил:
– И ты в таком виде собираешься присутствовать на международной встрече?
Мокрый снаружи, мокрый внутри, насквозь… до самой последней ниточки души.
На самом деле мне все равно. Не пустят – значит, нет. Без разницы. Теперь уже – без разницы…
Молчишь. Только опять – перед глазами…
– Нет, ты все-таки хмурый какой-то… Посмотри – май на улице! Уже двадцать минут – май! Ну давай, выкладывай – что так томит?
– Ну-у… задание по квантовой механике не могу понять. Да-да, а между прочим – уже двадцать минут май…
– Тебя что, на пару курсов назад отбросили? Типа – на второй год?
– Как это?
– Да вот так! Жалишься, как испуганный первокурсник какой-нибудь! Ладно, на это даже драгоценное время свое командирское тратить не буду. Еще что?
– Еще…
– Стой. Дай угадаю. Ну-ка – в глаза смотреть! Вот так… так… А, ну все ясно: ты одинок и никому не веришь!
– Почти.
– И еще – тебя никто не понимает?
– Около того.
– Ну а сам-то ты? – поставил Командир вопрос ребром, – Хоть пытался кого-нибудь понять? Или – что-нибудь? Начни вон хотя бы – с квантовой этой механики! Вот, видишь – одним махом решил сразу две твои проблемы. Опыт, брат – великая вещь! Ляг, поспи, короче.
И совершенно счастливо расхохотался.
– Я знаю. «Час сна – великое дело», твои слова! Но это все – ерунда на самом-то деле…
– А что?
– Да вот то… в футбол мы проиграли, вот что!
Картинно всплеснул руками:
– Так ты все увлекаешься этой странной забавой для двадцати двух молодых людей?! Да еще столь болезненно на нее реагируешь? А мне показалось – ты повзрослел…
– Значит, показалось…
– Не горюй, – и похлопал по спине, – Проиграли в этот раз – выиграют в следующий!
– Да ты не понимаешь! Такой игры – не будет больше. Это шанс, шанс был… такого и не будет никогда больше!
И снова хохочет:
– Будет! Не может же быть так, чтоб чего-то не было. Жизнь-то вечная. Будет. Просто поверь мне…