— Ветреницы рождаются из человеческих сожалений. — Начал из далека, рассуждать студент. — Как думаете, о чем могла сожалеть такая монахиня как Лерка?
— Да тут и гадать не нужно. О поклонниках она сожалела. — Ответил дед Гаврил. — Ей всегда нравилось мужское внимание. Всегда хвостом перед парнями вертела, надежду им давала, а потом обламывала. Так что, о потерянных годках, молодости и мужиках — её сожаления.
— Примерно так и говорится в описании ветрениц, одних их низших представителей нечисти. — Стараясь выглядеть умным, говорил Мишка. — Поэтому нам необходимо устроить ловушку. Приманкой должен стать молодой привлекательный мужчина. Ещё нам понадобится парусина, железная цепь лёгкая и тонкая, соль и чернила, для написания рун. Где всё это можно раздобыть?
— Не вопрос. — Жестом успокоил Егор парня. — Сейчас позвоню князю, и он в кратчайшие сроки доставит всё необходимое в нужном количестве.
— Здорово! — Обрадовался Мишка, надеясь получить несколько дней отдыха.
Надежда на несколько дней безделья рухнула уже к вечеру следующего дня, когда гонец доставил требуемые вещи. Делать нечего. Мишка принялся сооружать ловушку. Первым делом парень проконсультировался со своим профессором и, разложив большой кусок парусины, начертал по его краю заветные руны.
— Теперь нам необходимо выбрать добровольца. — Спокойно произнёс Мишка.
— Так ты и будешь добровольцем. — Ответил ему Степан. — Твоя затея тебе и исполнять её.
— Нет. — Внезапно произнёс дед, и Мишка с облегчением вздохнул. — Студент на вид хлюпик хлюпиком, а Лерка в молодости любила качков. Ей сильные, здоровые и мускулистые парни нравились. Из всех присутствующих, только Кузьма по внешним данным подходит.
— Тогда решено. Кузьма, будешь приманкой. — Приказал Егор и стрелок недовольно опустил голову.
— Да как я её буду приманивать? Я же понятия не имею как это делается.
— Всё просто. — Стараясь говорить спокойно, молвил Мишка. — Завтра на закате будешь колоть дрова, раздевшись по пояс и всё. Остальное мы сделаем. Только рубить нужно не просто так.
— В смысле? — Опешил Кузьма. — Разве колоть дрова можно по разному.
— Сейчас да. Ты должен будешь показывать своё мускулистое тело во всей красе. Представишь, что за тобой украдкой красотки юные наблюдают и возьмёшься за топор. Ударил по колоде — поиграл мускулами, покрасовался. — Поучал парня дед, видя, что студент не знает, как объяснить.
К следующему вечеру всё было готово. Под навесом натянули парусину, прямо под ней колоду поставили. Отправили Кузьму колоть дрова, а сами с солью наготове спрятались за поленницей, обезопасив свой тыл тонкой дорожкой из соли.
Кузьма колол дрова как велели. Не спешил, играл мускулами, демонстрировал свою силу, удаль и красоту.
— Хи-хи-хи. — Послышался дивный девичий смех. Кузьма оглянулся, но никого не увидел.
— От одиночества и тоски уже девчонки посреди этого захолустья мерещатся. — Буркнул Кузьма и продолжил работу.
— Хи-хи-хи. — Вновь послышался смех чуть громче.
— Что за наваждение. — Буркнул работник, утёр пот со лба. — Эх, была бы тут красавица, подала бы мне полотенце.
— Хи-хи-хи. — Раздался смех ещё ближе, совсем рядом.
Кузьма оглянулся. Прямо за его спиной стояла сотканная из ветра девушка невероятной красоты. Парень сглотнул от неожиданности. Дар речи пропал. Он только и мог, что смотреть и смотреть на красавицу, чьи длинные косы развивались на ветру, когда вокруг и дуновенья не было. Но больше всего стрелка очаровали, околдовали её голубые глаза.
— Вот, возьми, утрись. — Протянула красавица Кузьме расшитое узорами полотенце и парень, словно во сне потянулся за ним. В тот же миг на ветреную красавицу упала парусина.
— Аааа! — Закричала она не своим голосом. — Кто посмел подданную Небара обижать! Жалкий мужлан! Отпусти!
Но Кузьма не отпускал, он крепко держал за косы полупрозрачную девушку, перепачканными солью руками.
— Быстрее укутывайте парусиной! — Приказал Мишка. — Теперь цепью обматывайте. И солью. Солью всё вокруг посыпайте, чтоб сквозь снег уйти не могла.
Кузьма всё ещё продолжал держать красавицу, когда парни уже пленили её укутав голову и ноги парусиной.
— Брось её, уже можно. — Попросил Мишка. — Отпускай.
Но стрелок не отпускал. Стоял, как вкопанный, продолжая смотреть туда, где минуту назад были девичьи глаза.
— От же. — Выругался Мишка, поняв, что стрелок уже успел попасть под ветреные чары. Не долг думая он отодрал руки Кузьмы от девичьих кос и Егор с остальными надёжно упаковали соблазнительную нечисть. Только Мишка не видел этого. Едва парень оторвал руки Кузьмы, как в тот же миг получил крепким, увесистым кулаком прямо в глаз, отчего отлетел на середину монастырского двора и рухнул в истоптанный снег.